6. Казначей ведает приемом и хранением сумм, получаемых от приемов и ежемесячных взносов, а также и расходами вендиты. Ежемесячно он представляет вендите ведомость о состоянии кассы.
7. Страж охраняет вендиту в почетном зале, в роще, в лесу. Он занимает место позади ассистентов и предупреждает их о стуках в дверь, требующих допуска братьев в вендиту. Он выходит встречать прибывших, получая на это каждый раз распоряжение ассистента.
8. Сборщик обязан обходить с мешком для сбора пожертвований всех братьев, принимать штрафы и хранить собранную сумму до того времени, когда ему будет указано, на что ее обратить».
Карбонарии изменили масонский устав. Они устранили из него все должности, связанные с декоративной, парадной частью масонского ритуала. Дисциплинарная власть должностных лиц в вендите невелика. Значительна решающая роль общего собрания. Сам карбонарский устав намного демократичней масонского. Оратор ведет свою вендиту, подчеркивая ее автономность. О связи с каким-то центром или общем высшем руководстве нет ни слова. Масонские общества не были массовыми. Задачей карбонариев было совершение государственного переворота в условиях иностранной оккупации. Вожди карбонариев стремились к созданию массового движения во имя народа и с самим народом. Карбонарии имели конкретную программу и конкретную тактику, став прообразом политических партий. Все их тайное общество было задумано с боевой целью. Масонство было аристократично, движение карбонариев демократично. Исключительно высокие требования, которые предъявляло братство вольных каменщиков, исключало возможность его широкого распространения среди населения. Интеллигентные масонские общества не могли организовать и повести за собой народ. Использовать ордена вольных каменщиков для своих целей карбонарии не могли. Масонские общества имели интернациональный характер. Они пытались решить глобальные проблемы братства народов, равенства всех людей. У карбонариев была чисто национальная задача: освободить Италию от захватчиков, оккупантов, иностранцев. Говорить о равенстве людей и одновременно бить австрийских чиновников не получалось. Нужна была новая организация. Для большинства итальянцев, для народа конца XVIII века очень большое значение имел мистический ритуал. Создатели карбонарского устава усложнили свои ритуальные требования. Кроме знаков, прикосновений, условных слов появились целые костюмированные представления. Философский смысл в символике исчез и был заменен чисто религиозным или вообще бессмыслицей. Имитировались даже народные восстания, а сам ритуал терял свою суть, оставляя только форму.

Каждый новый член при вступлении в венту получал членский диплом. Он писался от руки, подписывался всеми руководителями и подтверждался печатью венты. На дипломе часто изображался святой Теобальд, сидящий на стволе дерева с одной ветвью, его хижина, лес, огонь костра, корзина с углем, листья, вода, чаша. Карбонарии получали трехцветные ленты. Голубой цвет означал дым, красный – пламя, черный – уголь, и символизировал надежду, добродетель и вреу. Каждый «добрый родственник» регулярно платил взносы, сумма которых определялась в зависимости от его материального положения. Половина сборов тратилась на нужды венты, половина отправлялась в материнскую венту.
Для сопротивления, для борьбы, для помощи братьям каждый карбонарий должен был иметь ружье и пятьдесят патронов. Предателей казнили.
Среди карбонарских сект были сторонники республики и либералы, конституционные монархисты. Много спорили о том, какой конституции нужно требовать от государей. В каждом итальянском государстве были свои программы реформ, но общеитальянской не было. Карбонарии готовы были идти на компромиссы с монархиями. Идея создания единого монархического государства появилась только в 1840-х годах. Все руководители карбонариев опасались широких народных революций. Большое значение придавалось работе в армии, вовлечению в общество офицеров. Лозунгом карбонариев стали слова «мщение волку за угнетение агнца». Символом тирании стал волк, агнец являлся символом Христа. Само собрание карбонариев называли вентой, место, где оно происходило – лесом, здание – хижиной, baracca. Все хижины леса образовали «республику», которая управлялась большой хижиной, alta vendita. Члены хижины называли друг друга «добрыми кузенами», boni cugini, не членов общества карбонариев называли язычниками, pagani.
Хижина представляла собой продолговатое помещение, с полом из кирпича. По бокам двери стояло два чурбана, напротив, у противоположной стены – еще три. У входа сидели стражи, в глубине – председатель, оратор и секретарь. У стражей в руках были топоры. На чурбане между двух горящих свечей лежало распятие, прикрытое платком. Около него находились маленькие сосуды с тлеющими углями, солью, замлей, листьями, водой, сухая и зеленая ветки, венок из шиповника, трехцветная лента, пучок скрученных ниток. Стояла лестница. На стене висела картина, изображавшая святого Теобальда. На пяти светящихся треугольниках горели герб венты, ее лозунги и девизы. На других картинах изображались лес, дерево, перевернутое корнями кверху, горящий костер, топор и лопата. С одной стороны хижины в шляпах сидели мастера, с другой – ученики с непокрытыми головами. У всех карбонариев вокруг талии вместо ремней были веревки.

При избрании великого мастера обычно разыгрывали целое представление. Описание одного из таких избраний дошло до нашего времени:

«Когда добрые кузены соберутся в венте, туда вводили кандидата с завязанными глазами. Два брата, представляющие двух разбойников, несли крест, который твердо вбивался в землю. После этого к одному из двух мнимых разбойников обращались как к изменнику и объявляли ему о казни на кресте. Он безропотно покорялся своей участи, как вполне заслуженной, и его привязывали к кресту шелковыми веревками. Чтобы обмануть кандидата, глаза которого все еще завязаны, он громко стонал. Такой же приговор выносился другому разбойнику, но он, как нераскаявшийся восклицал: «Я подвергаюсь своей участи, проклиная вас и утешаясь мыслью, что буду отомщен и что чужеземцы и истребят вас до последнего карбонария! Узнайте, что я показал место вашего убежища начальникам вражеской армии и что вы скоро попадете к ним в руки!» Великий избранник говорит кандидату, что его также пригвоздить к кресту и ему нужно нанести на тело священные знаки великого мастера. Кандидата крепко привязывали к кресту, три раза укалывали в правую руку, семь раз в левую, три раза под левую грудь. По особому знаку с глаз кандидата снималась повязка. Братья становились вокруг кандидата, направляли свои кинжалы ему в груб и угрожали его убить, если он окажется изменником. Они смотрели, боится ли он. Потом все пили семь тостов в честь избранного. Великий избранник давал и объяснял бывшему кандидату его символы, которые можно только писать и ревностно хранить. Новоизбранный обещал скорее сжечь или проглотить их, чем отдать в другие руки. Великий избранник произносил речь о революции, которая уже началась, и возвещал о ее торжестве везде, где говорили по-итальянски. В это время злой разбойник восклицал: «Скоро все вы погибнете». Тут же снаружи пещеры слышался шум оружия и драки. Один из стражей объявлял, что сейчас выбьют двери, и тотчас после этого начинался приступ. Добрые кузены бросались к двери, находившейся позади креста, к которому был привязан новоизбранный, ему невидимой. Слышался громкий шум, крики австрийских солдат. Братья отступали в беспорядке, говорили несколько слов своему товарищу, привязанному к кресту, и исчезали под полом, который раскрывался под ними. Люди, одетые в ненавистные иностранные мундиры вбегали в хижину и искали карбонариев. Они видели людей на крестах и целились в них, собираясь выстрелить. Тут в хижину летели пули, мнимые солдаты падали на пол, как бы убитые. Добрые кузены через разные отверстия входили в пещеру и кричали: «Победа! Многие лета свободе. Многие лета карбонариям!» Мнимых солдат и разбойников быстро вынесли из хижины. Кандидата снимали с креста и Великий избранник, ударив семь раз топоров в обрубок дерева, провозглашал его великим мастерам. Все мастера носили псевдонимы, под которыми были известны в ордене. Эти псевдонимы были записаны в одной книге, а в другой содержались их настоящие имена. Обе книги были спрятаны в разных местах, чтобы полиция, нашедшая одну из книг не могла узнать личности заговорщиков. Высшие должностные лица назывались и великими светилами. Некоторые из посвященных, назначаемых для самых опасных предприятий, назывались «удальцами». Некоторых братьев называли «домоседами», по недостатку ума или мужества».

Кандидата несколько раз обводили через лес вокруг хижины, заставляли перепрыгивать через костер и ручей. После этого он становился на колени и, держа в руках распятие, произносил клятву:
«Я, угольщик, карбонарий, клянусь и обещаю во имя главных устоев ордена, во имя этого креста и этого жезла, отмщающего клятвопреступление, добросовестно сохранить тайну общества угольщиков и без особого разрешения не показывать этой тайны ни на бумаге, ни на полотне, ни на меди. Я клянусь во всех трудных случаях и по мере сил оказывать содействие своим добрым родственникам и беречь честь их семейств. Я клянусь в этом. В том случае, если я нарушу присягу, мое тело будет разорвано на куски и предано сожжению, а золу развеет ветер, для того, чтобы имя мое распространилось по всей земле между всеми добрыми родственниками и внушило им отвращение. И да поможет мне Господь!»
После произнесения присяги кандидат окончательно считался братом общества. Его освобождали из мешка и поздравляли.
При принятии ученика в степень мастера, главную роль играло изображение страданий Христа. Мученичество Спасителя мира, «Доброго брата всех людей», придавало ритуалу грустный характер, удивляло и пугало его, придавало более возвышенное, мистическое значение всей достаточно прозаической церемонии.
Кандидата в мастера со скованными за спиной руками водили от одного из главных членов венты к другому, подражая терновой дороге Спасителя от верховного судьи к прокуратору, которого изображал великий избранник, облаченный в красную мантию. Остальные браться играли роль Каифы, Ирода, апостолов. Кандидата осуждали на распятие. Его водили в «масличную рощу» и там клали на него тяжелый крест. После этого кандидата освобождали и он приносил присягу, более суровую и жестокую, чем первый раз. Ему открывали тайны ордена, предназначенные для второй стадии посвящения.
Посвящение в мастера носило суровый характер, рассчитанный на то, чтобы поразить и устрашить посвящаемого. Все символические изображения теперь объяснялись совершенно по-другому, связываясь со страданиями Спасителя. Костер означал священную могилу, сухая ветка – бичевание, которым подвергался «великий избранник вселенной». Пучок ниток напоминал о Матери Божьей, которая «скрутила нити». Считалось, что изменение и смешивание карбонарской символики вводило в заблуждение врагов и правительственных агентов, внедренных в братство. Поэтому мастерам еще не открывали конечных, политических целей общества карбонариев – подготовки заговора и политического переворота.
Подробные задачи и цели ордена объявлялись только новым великим мастерам, после произнесения ими клятвы: «быть верными друзьями народной свободы и быть готовыми к борьбе с тираническим правительством, ненавистными властителями старой прекрасной Италии». Общество карбонариев объявляло, что оно добивается низвержения всех угнетателей Италии, и что время народного освобождения уже приблизилось. Все великие мастера преклоняли колени, направляли друг другу в грудь кинжалы и произносили священный обет «посвятить всю свою жизнь великому делу свободы, равенства и культурного развития, составляющему душу всех тайных и явных действий угольщиков».