Для римлян он был самым преданным из подвластных союзников. Для греков и других он был благодетелем и создателем вряд ли здесь превзойденных по масштабам общественных сооружений. Иудеи в других частях Римской империи с благодарностью вспоминали о нем долгое время после его смерти, ведь для всего иудейства он построил Иерусалимский храм, превзошедший храм Соломона.
Его римскими старшими партнерами и повелителями оставались последовательно Марк Антоний и Август. Антоний, несмотря на близкие отношения с Клеопатрой, был убежден, что политика великой западной державы требовала наряду с Египтом существования государства палестинских иудеев, и потому никогда не позволял царице Египта, вопреки ее создающим ему трудности настойчивым увещеваниям, стереть с лица земли царство Ирода — хотя и готов был ради нее урезать его территорию.
Границы его царства — в известном смысле бывшие границами Рима, ибо их защита входила в обязанности монарха-клиента, — простирались до Газы, Голанских высот и далее, включая полоску земли за Иорданом почти до современного Аммана. Но на юге границы царства далеко не достигали Эйлата, Акабы и Красного моря. И несмотря на то, что в нем самом текла арабская кровь, Ирод неизменно имел натянутые отношения с Арабским государством, которое, как и его собственное, зависело от Рима и которое он сам всегда надеялся подчинить себе.
Еврейский народ был разделен в то время на два государства Эдомея (язычники) и Иудея. «Господь избрал себе Иакова, Израиля в собственность свою», — возглашает Псалмопевец (Пс. 134, 4). Это считавшееся данным свыше особое признание избранности, божественной обособленности вело иудеев к категорическому отрицанию существования каких-либо богов у соседей; и это отрицание соответственно подкреплялось твердой решимостью крайне ревниво отстаивать свою отгороженность. Так что и около 100 лет до н.э. все еще утверждалось, что «законотворец оградил нас непроницаемыми оградами и железными правилами, чтобы мы никоим образом не имели дел ни с какими другими народами» (письмо Аристея Филократу, конец II века до н.э.).

На южном краю восточной границы Римской Империи уже правила преданная Риму египетская царица, к тому же связанная с Антонием особыми узами. По другую сторону Красного моря было еще одно (хотя и менее надежное) зависимое государство — государство арабов. Антоний хорошо понимал, что сильное Иудейское государство было в равной мере абсолютно необходимо как для римской Сирии, так и для всей империи. Задача сделать его сильным и сохранять верноподданство отводилась Ироду, и он оправдал право рассчитывать на всяческую поддержку.
Как только Ирод взял верх, 45 членов совета, в том числе видные представители знатных фамилий, были арестованы и казнены, а их собственность конфискована в пользу победителя. Вакантные места занимались, но нет никаких данных, свидетельствовавших бы о том, что Ирод когда-либо консультировался с этим иудейским советом или позволил ему пользоваться своими юридическими прерогативами. Отныне он был низведен до уровня ученой коллегии, его компетенция строго ограничивалась юрисдикцией в вопросах догмата, а назначение председателя в дальнейшем возлагалось на самого Ирода.
Саддукеи, связанные с Хасмонеями и составлявшие ядро их партии, были против появления Ирода.  Поскольку еще в 47 году до н.э., они выступали в совете за убийство Ирода, то они больше всех и пострадали. Относительнее происхождения названия «саддукеи» нет ясности. Одна из множества теорий (достаточно правдоподобная) связывает его с именем Садока, верховного жреца времен Давида и Соломона, поскольку именно храм был центром их власти. Считая себя единственными законными толкователями Священного Писания — устные предания не представляли для них интереса, — они верили, что храмовые обряды важнее любой ученой казуистики вокруг Закона. Отвергая предопределение, они признавали за человеком свободу выбора и способность изменить историю. Их сравнительно мало интересовали вопросы морали; не реагировали они и на широко распространенную веру в загробную жизнь, ибо не могли найти в священных книгах подтверждение воскрешения тела, сохранения души или дня Страшного суда. Их не привлекали новые, соответствующие времени адаптации иудаизма — они опасались, что от этого пострадают их привилегии. В результате их учению недоставало необходимой эмоциональной основы. Их влияние покоилось исключительно на наследственной власти духовной аристократии, и теперь победа Ирода нанесла ей смертельный удар.

Фарисеи возложили на себя высокую обязанность излагать и толковать этот Закон, утверждая, что он распространяется как на жизнь нации, так и на личную жизнь. Однако в противоположность саддукеям они считали, что Господь на горе Синай передал Моисею не только писаный Закон Торы, но и Закон неписаный, известный (примерно со времен Ирода) как «предания старины» или «предания старцев», который исходил из божественных уст и должен храниться и передаваться будущим поколениям. Более поздние теологи даже утверждали, что Господь заключил завет с Израилем только потому, что законы не были писаны.
Фарисеи черпали поддержку не в храме — стихии саддукеев и жрецов, а в синагогах — прежде всего местах изучения Закона. Хотя вряд ли можно утверждать, что синагоги созданы фарисеями, они все больше использовались ими для направления мыслей иудеев. Иврит Ветхого Завета в большинстве понимали только хорошо образованные люди, а фарисеи могли предложить его тексты на арамейском языке, что давало им возможность добавлять собственные уточнения и толкования. В вопросах религии они придерживались прогрессивных взглядов, стремясь, и это на самом деле так, противодействовать эллинизирующим упрощениям, но понимали, что лучше всего это делать путем адаптации веры к современным практическим потребностям, поскольку они утверждали, что люди имеют право изменять любой закон. В основном это были миряне, главным образом из средних слоев, стремящиеся получить образование и жаждущие приобщения к вере. Им помогали в этом деле не имеющие духовного сана правоведы (соферим — книжники). Фактически многие книжники сами являлись фарисеями.
Слово «Мессия» (в русском тексте Библии «Избавитель».), впервые появилось в сборнике «Псалтырь», который, видимо, относится к 50-м годам до н.э. и который на склоне внешне помпезного хасмонейского правления обращает взоры на определенно ожидаемое возвращение Давида: «И воздал мне Господь». То же предсказание подробно излагается и во многих других религиозных трудах. «Сын человеческий», «надежда болеющих душой» создаст империю под Господним правлением, из которой будут изгнаны чужеземные племена. Должно возбуждать ненависть к врагам народа, и в назначенное время, когда против всей их компании развернется апокалиптическая война, произойдет внушающее страх явление Господне. А до той поры нужно ясно различать, кто истинный последователь Завета, а кто ложный, кто законный обладатель Божьей милости, а кто узурпатор.

Антоний, не внял требования Клеопатры сместить Ирода, но пошел на определенные уступки. Другим левантийским династиям, в отношении чьих территорий Клеопатра строила аналогичные планы, повезло меньше. Одного казнили, и она забрала его землю. Она также заполучила целый ряд прибрежных эллинизированных городов-государств в Финикии, ныне Ливане, — фактически овладела всей финикийской прибрежной полосой, за исключением Тира и Сидона. Ей даже передали значительный участок внутренней территории, находившейся под прямым управлением римской провинции, — отчуждение имперской территории использовалось в пропагандистских целях ее многочисленными врагами в Риме. А Арабскому царству пришлось уступить важные районы Трансиордании, перешедшие под ее управление и превратившиеся в анклавы ее царства. Самым прибыльным в этих передачах территорий оказалось исключительное право на добычу битума или асфальта, который всплывает на поверхность Мертвого моря; — материала, высоко ценимого как замена известкового раствора, лечебное средство, средство для защиты виноградников от вредителей и даже бальзамирования трупов.
Когда Клеопатра в 36 году осталась с Антонием в Сирии, стало мучительно ясным и существо этих неминуемых уступок. Ибо тогда было решено, что Ирод должен уступить солидную часть территории, включая Иоппию и большую часть прибрежной полосы, хотя ему пока что оставлялась Газа, как конечный пункт иудейского коридора к морю.
Это была тяжелая утрата, но Ирода еще ждал удар в делах финансовых. Его также вынудили передать Клеопатре чрезвычайно прибыльные финиковые и бальзамниковые рощи у Иерихона, к северу от Мертвого моря. Финиковые пальмы Иерихона, известные как «хмельные» из-за крепости получаемого из их сока вина, превосходили все пальмы, выращиваемые в Древнем мире в хозяйственных целях. Две бальзамниковые рощи, занимавшие 20 квадратных миль, давали знаменитый «галаадский бальзам», излечивавший головные боли и катаракты и высоко ценившийся за свое благоухание.
Между тем, хотя, к великому сожалению, приходилось терпеть присутствие чиновников Клеопатры в прибрежных городах, еще неприятнее было терпеть их внутри страны, распоряжающихся в захваченных ею рощах всего в 15 милях от Иерусалима. Ирод нашел выход из этого щекотливого положения, предложив Клеопатре взять у нее эти рощи в аренду за весьма значительную уплачиваемую ежегодно сумму. Заодно он предложил взять на себя за обитавших на восточном берегу Мертвого моря арабов плату за битум. Сделка вполне устраивала Клеопатру, потому что она получала деньги, ничего не делая, чтобы их заработать, а если повезет, можно было перессорить иудеев и арабов.