СОСТОЯНИЕ ЕСТЕСТВА

     "Все пропьем, но флот не опозорим!"
     -  Да...   был  у  нас  один...   непьющий...  вообще   ничего  не  пил
совершенно...  из  партии  исключили...  юн  думал,  что  все тут  -  как  в
газетах...  ну  и  от  несоответствия совсем...  одичал... командир его  как
вызовет на профилактику... так он выходил от него, и его тошнило... аллергия
у  него  была... на  командира... отказался с ним в  автономку идти...  ну и
выгнали его... а что делать...

     Твердые, как дерево; обветренные, как скалы; пьют все, что горит, после
чего любят бешено все, что шевелится.

     Белая  ночь,  розовая  вода,  тишь.   По  заливу  медленно  маневрирует
тральщик.  Гладь. На  мостике три  вытянувшиеся, остекленевшие  рожи (по три
стакана в каждой).  В  глазах - синь.  Воздух хрустальный.  Баклан  пытается
сесть на флагшток. Мегафон в его сторону, и с поворота:
     - Ты куда-а! Ку-да! Та-кой-то и такой-то рас-куро-чен-ный па-пу-а-с!!!
     По рейду: "...ас ...ас ...ас..."
     С испугу баклан срывается и, хлопая крыльями, летит. Вслед ему  на весь
залив:
     - Вот так и лети... ле-ти... к та-кой-то ма-те-ри!!!

     Комбриг  перед строем, в  подпитии, фуражка  на  глаза, чтоб  никто  не
заметил. Из него факел метра на  полтора. Покачиваясь, сложив губы дудочкой,
примеряясь?
     - Ну-у... Кто у на-с за-ле-тел?.. се... дня...
     - Да вот, Плоскостопов...
     - Плос-кос-то-пов! (Тыча пальцем.) Обрубок вы... а не офицер...

     - Товарищ командир, тут вот телефонограмма для вас.
     Командир слегка не в себе, старательно не дыша:
     - А выбрось ее... сь... сь...
     - А? Что вы сказали, товарищ командир,  куда? -  дежурный склоняется от
усердия.
     - Выб-рось ее к-к-к... х-хе-рам...

     На офицерском собрании:
     -  ...И  далее.  Лейтенант  Кузин   привел  себя  в  состояние   полной
непотребности  и  в этом состоянии вошел  сквозь  витрину  прилавка магазина
готового  платья  и всем  стоячим  манекенам  задрал платья,  после чего  он
вытащил свой...
     Комдив, прерывая докладчика:
     - Лейтенант... Лейтенант встал.
     - Вы что, не можете себе бабу найти?!

     -  Что?!  Опять?! И уписался?!  Где  он  лежит?!. Так... ясно...  струя
кардинала, почерк австрийский...

     - Пол-ный впе-ред!
     - Так... товарищ командир, пирс же...
     - Я те что?! Я те что, клозет тя поглоти?! Полный...
     Т-та-х!!!
     - На-зад... Отдать носовой...

     На  пирсе строй  полупьяных  со вчерашнего  матросов. Отмечали  приказ.
Перед ними замполит: два метра и кулаки слава Богу, с голову шахматиста. Зам
проводит индивидуальную беседу со всем строем одновременно:
     -  Я  уже  задрался  идти  вам  навстречу!!!  Облупился...  весь!  Ноги
отстегиваются! Куда ни поцелуй моряка, везде  жопа! Ублюдки!  Рокло! Салаги!
Карасьва! (Волосатый кулак под  нос.) Вот вам, суки, и вся политработа! Всем
понюхать!
     Все понюхали. Пожалуй, все... а теперь  на горшок и  спать. Такая армия
непобедима...

КУМЖА

     Кумжа - это  учение, на котором генералы академии Генштаба знакомятся с
подводными лодками.  В  определенной базе  для них  выстраивают все  проекты
лодочек. Корабли  покрашены,  сияют  кузбаслаком,  внутри,  после  недельной
повальной  приборки, -  тишина, крыс  нет, по отсекам  расставлены командиры
отсеков в новом белье,  перепоясаны со всех  сторон ПДУ, в  свежих тапочках,
все стрижены, остальной личный состав увезен в доф, где им показывают кино.
     Генералы  гурьбой,  переговариваясь, появляются  у входной  шахты люка.
Первый из них  начинает спускаться внутрь. Вместо того  чтобы  повернуться к
поручням  лицом, он поворачивается  задом. Полез.  Локти во что-то по дороге
втыкаются, и генерал застывает с вывернутыми руками.
     - Васька!  - веселятся стоящие над ним генералы. -  Это  тебе не  танк,
едремьть,  тут  соображать  надо! В  центральном посту  трап,  ведущий вниз,
пологий,  и  по нему сходят, что  называется,  "лицом вперед".  Потоптавшись
перед  трапом, генерал Васька  поворачивается (он уже научен) и  сползает по
нему спиной, отмечая генеральской ногой каждую ступеньку.
     -  Васька! - кричат ему опять генералы, которым после "Васьки" успевают
объяснить, как нужно сходить по трапу. - Это ж не танк, едремьть, тут думать
надо!
     Генералам дают провожатого,  но внутри лодки они все  равно  умудряются
расползтись по отсекам и потеряться.
     - Простите... а где у вас тут выход?
     - По трапу вниз и дальше прямо.
     - Спасибо, - говорит генерал, делает все,  как  сказали,  и  попадает в
безлюдный трюм.
     - Эй! - доносится оттуда. - Товарищи!
     В первом отсеке генералы  проходят  мимо торпедиста - командира отсека.
Последний генерал задерживается и голодно смотрит на ПДУ командира отсека.
     - Какая интересная фляжка.
     - Это ПДУ  -  портативное дыхательное  устройство, предназначенное  для
экстренной  изоляции органов дыхания от вредного  влияния внешней  среды при
пожарах! - резво старается командир отсека.
     - А-а-а...  - говорит генерал. -  Ты  смотри...  - И видит сандали:  на
сандалях аккуратные дырочки: - Дырки сами делаете?
     Торпедист сначала не понимает, но потом до него доходит:
     - Дырки?... ах, это... нет, так выдают.
     В  следующей группе проходящих  генералов каждый генерал с любопытством
смотрит  на  "фляжку"   -  у  генералов  все   мысли  одинаковые,  последний
задерживается и спрашивает:
     - Это фляжка?
     Резво:
     -  Это портативное дыхательное устройство!  - произнесено  так  быстро,
почти истерично, что генерал половину не усваивает, но кивает он понимающе -
"А-а-а..." - взгляд на сандали:
     - Дырки сами делаете?
     Лихо и молодцевато:
     - Так выдают!
     До  следующей  группы  торпедист  успевает  перемигнуться с  командиром
второго отсека: "Вот козлы, а?!" Подходит  третья группа, последний в группе
генерал обращается к торпедисту:
     - Какая интересная фляжка.
     На торпедиста нападает  смехунчик,  то есть с полным ртом смеха,  дрожа
веками, пузырясь ртом, он пытается сдержаться, у него выкатываются глаза, из
него вываливаются какие-то  звуки, все это, скорее всего, от нервов. Генерал
изумлен, он приглядывается к торпедисту. Тот:
     - Эт-т-а-ды-ха-те-ль-но-я-ус-тр-ой-ст-во!
     - Ты смотри, - генерал с опаской внимательно смотрит, и тут  взгляд его
случайно попадает на сандали, генерал оживляется:
     - Дырки сами делаете?
     Ти-та-ни-чес-кие  усилия  по  приведению рожи  в  порядок  (ведь сейчас
впердолят так, что шею не повернешь), в глазах слезы:
     - Т-та-ак в-вы-вы-да-ют!
     Генерал сочувственно:
     - Вы заикаетесь?
     Быстрый кивок, пока не выпало.
     В ракетный отсек попадают не  все, а  только самые любопытные. Командир
отсека, капитал  третьего ранга Сова (пятнадцать лет в должности), застегнут
по  гортань (от старости  у него шеи нет), объясняет генералу, что у  него в
заведовании шестнадцать баллистических ракет.
     Генерал с уважением:
     - О вас, наверное,  генеральный секретарь знает? (У генерала на позиции
только три ракеты, а тут - шестнадцать.)
     - Что вы! - говорит Сова. - Меня даже флагманский путает.
     Скоро генералы  Сове  надоели  -  утомили вконец, -  и перед  очередным
генералом он ни с того ни с сего сгибается пополам.
     - Что с вами? - отпрыгивает генерал.
     - Радикулит... зараза... товарищ генерал...
     - Что вы! - суетится генерал. - Присядьте!
     У Совы  все  натурально  -  слезы, хрипы;  он входит  в  роль,  станет,
перекашивается, его уводят, осторожно сажают, оставляют одного. Когда никого
не  остается рядом,  Сова  кротко  вздыхает,  рывком  расстегивает  ворот и,
прислоиившись к стене, закатив глаза, говорит с чувством: "Ну, задолбали!" -
после чего он мгновенно засыпает.
     В  центральном  в  это  время  один  из генералов от  инфантерии  видит
"каштан" и говорит с кавалерийским акцентом:
     - А это что?
     Старпом - отглажен, с биркой на кармане, стройный от напряжения:
     - Это "каштан" - наша боевая трансляция.
     - Да? Интересно, а как это действует?
     - А вот, - старпом, как фокусник, щелкает тумблером. - Восьмой!
     - Есть, восьмой! - доносится из "каштана".
     - Вот так, - говорит  старпом, приводя все в исходное, - можно говорить
с любым отсеком.
     - Да? Интересно, - генерал тянется к "каштану". - А можно мне?
     - Пожалуйста.
     Генерал включает и - неожиданно  тонко, нежно, по-стариковски, с дрожью
козлиной:
     - Во-сь-мой... во-сь-мой...
     - Есть, восьмой!
     - А можно с вами поговорить?
     Молчание. Потом голос командира восьмого отсека:
     - Ну, говори... родимый... если тебе делать нех... уя...
     -  Что  это  у вас?  -  генерал оторопел, он  неумело  вертит головой и
таращится.
     Старпом сконфужен  и мечтает добраться до восьмого; поборов  в себе это
желание, он мямлит:
     -  Вы  понимаете,  товарищ генерал...  боевая  трансляция...  командные
слова... словом, он вас не понял. Надо вот так,  - старпом резко наклоняется
к "каштану", по дороге открывает рот - сейчас загрызет:
     - Вась-мой!!! Вась-мой!!!
     - Есть, восьмой!
     - Ближе к "каштану"!
     - Есть, ближе к "каштану", есть, восьмой!
     - Вот так, товарищ генерал!

     Генералы  исчезают,  время  обедать,  по  отсекам  расслабление,  смех;
командиры отсеков  собраны  в четвертом  на разбор, все уже  знают - толкают
командира восьмого:  "Он ему говорит: разрешите  с  вами поговорить,  а этот
ему:  ну,  говори,  родимый...  у старпома  аж  матка  чуть  не  вывалилась,
готовься,  крови будет целое ведро, яйцекладку  вывернет наизнанку". -  "А я
чо? Я ничо, "есть, так точно, дурак!"

Гангутское сражение
Га́нгутское сраже́ние — морское сражение Великой Северной войны 1700—1721 годов, состоявшееся 27 июля (7 августа) 1714 года у мыса Гангут (полуостров Ханко, Финляндия) в Балтийском море между русским и шведским флотами, первая в истории России морская победа русского флота.

Предыстория

К весне 1714 года южная и почти вся центральная части Финляндии были заняты русскими войсками. Чтобы окончательно решить вопрос о выходе России к Балтийскому морю, которое контролировалось шведами, требовалось нанести поражение шведскому флоту.

В конце июня 1714 года русский гребной флот (99 галер, скампавей и вспомогательных судов с 15-тысячным десантом) под командованием генерал-адмирала графа Фёдора Матвеевича Апраксина сосредоточился у восточного побережья Гангута (в бухте Тверминне) с целью высадить войска для усиления русского гарнизона в Або (100 км северо-западнее мыса Гангут). Путь русскому флоту преградил шведский флот (15 линейных кораблей, 3 фрегата, 2 бомбардирских корабля и 9 галер) под командованием Густава Ватранга.

Пётр I (шаутбенахт Пётр Михайлов) применил тактический манёвр. Он решил часть своих галер перебросить в район севернее Гангута через перешеек этого полуострова длиной 2,5 километра. Для выполнения замысла он приказал построить переволоку (деревянный настил). Узнав об этом, Ватранг направил к северному побережью полуострова отряд кораблей (1 фрегат, 6 галер, 3 шхербота). Возглавил отряд контр-адмирал Эреншёльд. Другой отряд (8 линейных кораблей и 2 бомбардирских корабля) под началом вице-адмирала Лиллье он решил использовать для нанесения удара по главным силам русского флота.
Сражение
Пётр ожидал такого решения. Он решил воспользоваться разделением сил противника. Ему благоприятствовала и погода. Утром 26 июля (6 августа) стояло безветрие, из-за чего шведские парусные корабли утратили манёвренность. Авангард русского флота (20 кораблей) под командованием командора Матвея Христофоровича Змаевича начал прорыв, обходя шведские корабли и оставаясь вне пределов досягаемости их огня. Вслед за ним осуществил прорыв другой отряд (15 кораблей). Таким образом надобность в переволоке отпала. Отряд Змаевича заблокировал отряд Эреншельда у острова Лаккиссер.

Полагая, что и другие отряды русских кораблей будут продолжать прорыв тем же путём, Ватранг отозвал отряд Лиллье, освободив, таким образом, прибрежный фарватер. Воспользовавшись этим, Апраксин с главными силами гребного флота прорвался по прибрежному фарватеру к своему авангарду. В 14 часов 27 июля (7 августа) русский авангард в составе 23 кораблей атаковал отряд Эреншельда, построившего свои корабли по вогнутой линии, оба фланга которой упирались в острова. Две первые атаки шведам удалось отбить огнём корабельных орудий. Третья атака была предпринята против фланговых кораблей шведского отряда, что не позволило противнику использовать преимущество в артиллерии. Вскоре они были взяты на абордаж и захвачены. Пётр I лично участвовал в абордажной атаке, показав морякам пример мужества и героизма. После упорного боя сдался шведский флагман — фрегат «Элефант». Были захвачены все 10 кораблей отряда Эреншельда. Часть сил шведского флота сумела уйти к Аландским островам.

Впрочем, санкт-петербургский исследователь П.А. Кротов, исследовав архивные документы, указал на ряд неточностей в традиционном восприятии битвы. Он показал, что атак в битве было не три, а одна (миф о трех атаках создан шведами для показания их упорного сопротивления). Результаты исследования ученый изложил в монографии «Гангутская баталия 1714 года».

Победа у полуострова Гангут стала первой крупной победой русского регулярного флота. Она обеспечила ему свободу действий в Финском и Ботническом заливах, эффективную поддержку русских войск в Финляндии. В Гангутском сражении русское командование смело использовало преимущество гребного флота в борьбе с линейным парусным флотом шведов, умело организовало взаимодействие сил флота и сухопутных войск, гибко реагировало на изменения тактической обстановки и погодных условий, сумело разгадать манёвр противника и навязать ему свою тактику.

За этот бой Пётр I был произведён в вице-адмиралы.
Память
5 августа 2007 года в Петергофе прошёл праздник, посвящённый победам русского флота в Северной войне 1700—1721 годов. Он назывался «День Гангута и Гренгама»[1].
На монетах и почтовых марках
                                                             
25 рублей — 300-летие Российского флота. Гангутское сражение, реверс.            Почтовая марка СССР, 1989 год — 275 лет Гангутскому сражению.

ДАВАЙ!

     Утро начинается с построения. И не просто утро - организация начинается
с построения. И не просто организация -  вся жизнь начинается  с построения.
Лично моя жизнь началась с построения. Жизнь - это построение.
     Конечно, могут  быть и перестроения, но начальное, первичное построение
является основой всей жизни и всех последующих перестроений.
     Можно построиться по боевым частям, можно - по ранжиру, то есть, говоря
по-человечески,  по росту, можно - в  колонну по четыре,  можно -  по шесть,
можно, чтоб  офицеры были впереди, можно, чтоб не были, можно  - три раза  в
день.
     На флоте столько всего можно, что просто уши закладывает.
     Есть мнение, что построение - это  то  место, где каждый думает, что за
него думает стоящий рядом.
     Это ошибочное  мнение. На построении хорошо думается вообще. Так иногда
задумаешься на построении, а мысли уже кипят, теснятся, обгоняют, месят друг
друга, несутся куда-то... Хорошо!
     Я, например, думаю только  на  построении. И  если  оно утром, в обед и
вечером, то я думаю утром, в обед и вечером.
     Опоздание на  построение  -  смертельный  грех.  Нет,  ну  конечно  же,
опаздывать можно и, может быть, даже нужно, но в разумных же пределах!
     А где они, эти  разумные  пределы? Где  вообще  грань  разумного и  его
плавное сползание  в неразумное? Вот стоит на  построении разумное, смотришь
на него, а оно - хлоп! - и уже неразумное.
     - ...опять тянутся  по построению. Что вы на меня смотрите? Ваши!  Ваши
тянутся!
     Это у нас старпом. Наши всегда тянутся. Можно потом целый день ни черта
не  делать,  но  главное -  на построение  не  опаздывать  и  не тянуться по
построению.  Старпом на корабле  -  цепной страж  всякого построения.  Новый
старпом -  это новый страж,  собственная цепь которого еще не  оборвала  все
внутренние, такие маленькие связи и цепочки.
     Старпом - лицо ответственное, и отвечает оно за все, кроме матчасти.
     Приятно иногда увидеть лицо, ответственное за  все на фоне нашей с вами
ежедневной,  буйной,  как  свалка,  безответственности. Хотел бы я быть  вот
таким  "ответственным  за все" -  всем  все  раздать, а"себе оставить только
страдание.
     - Где Иванов?
     Между прочим, старпом к нам обращается, и надо как-то реагировать.
     - Иванов? Какой Иванов?
     - Ну ваш Иванов, ваш. И не делайте такие глаза. Где он? Почему его  нет
на построении?
     - Ах, Иванов наш!
     - Да, ваш Иванов. Где он?
     - На подходе... наверное...
     - Ну  и начальнички! "На  подходе".  Стоите  тут, мечтаете о чем-то,  а
личный  состав не сосчитан. Первая заповедь: встал в строй  - проверь личный
состав. Ну, а Петров где?
     - ???
     - А где Сидоров ваш? Почему он отсутствует на построении?
     - Си-до-ров?..
     - Да, да, Сидоров, Сидоров. Где он? Что вы на меня так смотрите?
     Кость  лобковая! Действительно,  где  Сидоров? Ну,  эти два придурка  -
понятно, но Сидоров! Не понятно. Ну, появится - я ему...
     - Все!.. -  Ладонь  старпома шлепнула по  столу в кают-компании второго
отсека атомной подводной лодки на  докладе командиров боевых частей и служб,
и  командиры  боевых  частей  и  служб,  собранные  на   доклад,   внутренне
приподнялись и посмотрели на ладонь старпома.
     Вот такое  хлопанье ладонью старпома по столу  означает переход в новую
эру  служебных  отношений. Этот переход может  осуществляться  по пять раз в
день. Правда, может наблюдаться несколько эр.
     - Все! Завтра начинается новая жизнь!
     Новая жизнь, слава Богу, всегда начинается завтра, а  не просто сейчас.
Есть  еще  время  решиться  и  застрелиться  или, наоборот,  возликовать  и,
обливаясь слюнями, воскликнуть: "Прав ты был, Господи!"
     -  Если завтра  кто-нибудь... какая-нибудь...  слышите?  Независимо  от
ранга.  Если  завтра хоть кто-нибудь  опоздает на  построение... невзирая на
лица... тогда...
     Что тогда? Все напряглись. Всем хотелось знать, "тады что?".
     - Тогда узнаете, что я сделаю... узнаете... увидите...
     Значит, надо опоздать, прийти и увидеть.
     - Не понимаете по-человечески. Будем наводить драконовские методы.
     О-о-о, этот сказочный персонаж на флоте не любят. Всех остальных любят,
а этот - нет.  И не  потому ли,  что  не любят, после  доклада и  подведения
итогов за день в каюте собрались и  шептались Иванов, Петров и Сидоров?! Ну,
эти два придурка - понятно, а вот Сидоров, Сидоров - не понятно.
     Как вы думаете, что будет с  входной дверью в квартире старпома, если в
замочную  скважину со стороны  подъезда  ей,  или, может  быть, ему,  залить
эпоксидную смолу? Наверное, ничего не будет.
     Утром  дверь у старпома не  открылась  - замок  почему-то не  вращался.
Собака заскулила, ибо она  почувствовала, что останется гадить в комнате. Он
тоже почувствовал.
     Сначала старпом хотел кричать в форточку, но потом ему вспомнилось, что
существует такое бесценное чудо на флоте, как телефон.
     Старпом позвонил распорядительному дежурному:
     - Это говорит старпом Попова Павлов.
     Распорядительный подумал: "Я счастлив" - и ответил:
     - Есть.
     -  Сообщите на корабль, что  я задерживаюсь, что-то  с замком, дверь не
открывается. Пусть наш дежурный пришлет кого-нибудь посообразительней.
     Распорядительный  позвонил  на корабль.  Дежурный  по кораблю  ответил:
"Есть. Сейчас пришлем" - и оглянулся.
     Сообразительный  на  флоте находится в момент,  потому  что  он  всегда
рядом.
     -  Слышь, ты сейчас  что делаешь? Так, ладно, все  бросай.  К  старпому
пойдешь,  у  него там  что-то  с  дверью.  На  месте  разберешься.  Так,  не
переодевайся, в ватнике можно; наверное, сопкой пойдешь. Топор захвати. Ну и
сообразишь там, как и что. Ты у нас, по-моему, сообразительный.
     Сообразительный был телом крупен. Такие берут в руки топор и приходят.
     - Здравия желаю! - сказал он старпому через дверь.
     - Ну, здравствуй,  - сказал ему старпом, ощутив вдруг желание надеть на
себя еще что-нибудь кроме трусов, что-нибудь с погонами.
     -  А зачем я взял топор?  - соображал в тот момент сообразительный. - И
без топора же можно. Только руки все оттянул.
     Он даже посмотрел на руки и тяжело вздохнул - точно, оттянул.
     - Ну чего там, - услышал он голос старпома, который уже успел одеться и
застегнуть китель, - чего затих? Умер, что ли? Давай!
     А вот  это  неосторожно. Нельзя так  кричать "Давай!" личному  составу,
нельзя пугать личный состав, когда он думает. Личный состав может так дать -
в тот момент, когда он думает, - костей не соберешь!
     - Щас!  - Наш сообразительный больше не думал.  Он застегнул ватник  на
все  пуговицы, натянул зачем-то на  уши шапку, засосал через губы, сложенные
дудочкой, немножко воздуха, изготовился, как борец, - и-и-и-ех! - и как дал!
Вышла дверь, и  вышел он. Неужели все  вышло?  Не-ет! Что-то осталось. А что
осталось?  А  такой небольшой кусочек  двери вместе  с  замочной  скважиной.
Мда-а, мда-а...