Этот день 200 лет назад. 31 (19) декабря 1812 года

31 декабря

Генерал граф Витгенштейн сообщает, что настиг корпус Макдональда еще в Тильзите. Окружив передовые войска Макдональда своей кавалерией, генерал Виттгенштейн отправил отряд генерал-майора Дибича 2-го разделить Макдональда от прусских войск, находившихся под командой генерала Йорка, поручив генералу Дибичу вести переговоры с Йорком. Вслед за этим генерал-лейтенант Йорк подписал условие быть нейтральным. Его войска состоят из 30 батальонов пехоты, 6 эскадронов кавалерии и 30 орудий. В то же время генерал-адъютант Голенищев-Кутузов сообщил, что следствием таких же переговоров и остальные прусские войска отделились от Макдональда.

Таким образом, у Макдональда осталось не более 5 тысяч человек и 20 орудий. Ежели они не сдадутся, то будут при отступлении истреблены.

Генерал-адъютант Васильчиков сообщает, что австрийские войска продолжают свое отступление, разделившись на три колонны. Неприятель направляется к Варшаве.

Генерал Дохтуров с вверенными ему войсками следует к Белостоку. Сегодня его корпус прибыл в город Волковиск.
http://www.diletant.ru/

Журнал военных действий от 19 (31) декабря 1812

Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Голенищев-Кутузов-Смоленский представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий, от 19 Декабря, следующего содержания:
Декабря 19. Генерал Граф Витгенштейн рапортом от 17 числа декабря доносит, что Подполковник Теттенборн, находясь с отрядом в городе Рагните, осведомился, что неприятельская кавалерия показывалась по дороге от Тильзита, для чего и пошел на встречу оной. 4 эскадрона Прусских гусар, бывшие на сей дороге, немедленно атакованы были казаками и опрокинуты; при чем неприятель потерял пленными 3 Офицеров и до 50 рядовых. Подполковник Теттенборн заметив, что неприятель усилен был драгунами и пехотою с орудиями, отступил с отрядом к Ленкену, расположив форпосты свои в Обер-Эйзельне. По занятии Гумбинена и Инстербурга во время преследования неприятеля до Велау взято в плен 81 человек.
Генерал-Адъютант Васильчиков доносит, что 4 полка Донских казаков 10 числа декабря присоединились к его отряду.
Он же рапортует от 15 числа декабря, что неприятель, состоящий из австрийских войск под командою Князя Шварценберга, от Тикочина разделился на две дороги, левый фланг его следует через Визну, Ломзу на Остроленку, и что будет преследовать его сколь можно поспешнее. Между тем отрядил Полковника Юзефовича с двумя казачьими и Харьковским драгунским полками по дороге в Высокомазовецку вслед за неприятелем, приказав ему иметь связь с его отрядом.
* Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям №105 от 31 декабря 1812.
Прибавление к Северной почте №1 от 1 января 1813.
Московские ведомости №3 от 8 января 1813.

Объявление Главнокомандующего Российскими армиями, изданное в декабре 1812 на Французском языке

В то время, когда армия, находящаяся под начальством моим, переходит через Прусскую границу, ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, Всемилостивейший ГОСУДАРЬ мой, поручил мне объявить, что мера сия должна почитаться единственно необходимым последствием военных действий. Пребывая верным правилу, которым руководствовался во все времена ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, не иметь в виду никакого завоевания. Чувствования умеренности, всегда отличавшие ЕГО политику, не изменились и после решительных успехов, коими небесное Провидение благословило ЕГО законные усилия. Независимость и мир будут следствиями оных. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО предлагает их со своею помощью всем народам, которые, будучи ныне увлечены против НЕГО, оставят сторону Наполеона, следуя единственно истинной своей пользе. Приглашаю их воспользоваться счастливым оборотом обстоятельств, произведенным Российскими войсками, и вновь соединиться с ними, для преследования врага, коего бессилие явствует из поспешного его бегства. Приглашение сие обращается преимущественно к Пруссии. ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР намерен прекратить несчастия, ее обременяющие, явить Королю доказательства дружбы, которую к нему сохраняет, и возвратить Монархии Фридриха блеск ее и пространство. Он надеется, что Его Величество, Король Прусский, одушевясь чувствованиями, которые должно произвести в нем сие прямодушное объявление, примет в сих обстоятельствах ту сторону, к которой понуждают Его обратиться выгоды Его владений и желания подвластных Ему народов. В сей уверенности, ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, Всемилостивейший ГОСУДАРЬ мой, предписал мне, избегать всего, из чего бы можно было признать вражду между двумя Державами, и стараться, напротив того, облегчать в областях Прусских, сколько состояние войны то позволит, бедствия, которые могли бы произойти на малое время, от занятия их нашими войсками.
Подписано: Главнокомандующий армиями, Князь Голенищев-Кутузов-Смоленский.

Керамическая броня

В последнее время одной из мировых тенденций в бронировании боевой техники становится использование так называемой керамической брони, которая обладает меньшим весом в сравнении со стальной, одновременно с этим, не уступая в прочности броневой стали, а в чем-то даже превосходя ее. Одновременно с этим недостатками такой брони признают ее высокую стоимость по сравнению с броневой сталью. Применение керамической брони позволяет добиться повышения полезной нагрузки на шасси бронетехники за счет уменьшения массы бронирования, повышая при этом конечную стоимость боевой техники.

Одновременно с этим существуют и другие проблемы. Керамическая плитка рассеивает энергию пули или снаряда по всей своей площади, разрушаясь при этом, а при попадании в стыки разрушаются и соседние плитки. Все это ведет к снижению защитной площади, которая уменьшается соответственно площади поврежденных керамических плит. В настоящее время основной проблемой такой защиты является то, что керамические плиты не в состоянии противостоять многочисленным попаданиям, а также не пригодны к проведению ремонта в условиях войсковой эксплуатации. Минимальное расстояние между попаданиями без пробития должно быть достаточно высоким. При этом при воздействии на такую броню самодельных взрывных устройств плитка не может справиться, так как взрывная волна повреждает большое количество плит в жесткой панели и может подвергнуть экипаж воздействию осколков в незащищенной зоне. Оставшиеся плитки могут расшататься или просто выпасть с модуля.

Lockheed Martin UK работает над керамической броней стойкой к многократным попаданиям

Создание новых образцов легких средств улучшения живучести и защиты бронетехники, используемой в боевых условиях спецназом и армией Великобритании, получило новый импульс. Компания Lockheed Martin UK тесно сотрудничает с инженерами-исследователеями из Университета Суррея по вопросу придания керамической броне стойкости при многократных попаданиях. Керамические материалы, которые в настоящее время все чаще заменяют в броне сталь, хорошо защищают экипаж и технику от последствий поражения. Такая броня чрезвычайно устойчива к пробитию различными бронебойными средствами, являясь наряду с этим еще и более легкой, по сравнению с обычной броней.

Однако проблема, которая стоит перед производителями керамической брони, состоит в том, что преимущества повышенного уровня защиты и меньшей массы были уравновешены и недостатками, которые связанны с приклеиванием керамических бронепластин, для того чтобы связать их с подложкой. Такой метод крепления позволяет в случае попадании в керамическую броню выкрашивать ее по частям, что превращает ее в менее надежную, по сравнению с традиционной металлической броней. Особенно в случае защиты бронированных целей от многократных попаданий. Поэтому, для того чтобы сделать керамическую броню надежнее ее приходится делать тяжелее, а это уже ведет к снижению ее преимуществ.

В то же время ученые из Университета Суррея создали метод обработки поверхности керамической брони, для того чтобы улучшить прочность керамических композитных материалов как на основе карбида кремния, так и оксида алюминия. Данная разработка в состоянии повысить надежность такого рода брони в боевых условиях. «Однако несмотря на то, что керамическая броня обладает рядом преимуществ в сравнении с иными методами защиты, существуют еще некоторые проблемы», отмечает доктор Эндрю Харрис – инженер-исследователь из Университета Суррея.

В то же время ученый отметил тот факт, что тесные отношения с Lockheed Martin позволили им создать метод обработки керамических материалов, ведущий к улучшению эффективности такой брони. Сообщается, что ключом к повышению характеристик, которые были подтверждены испытаниями, стало предварительное кондиционирование керамических плит, перед их закреплением на подложке.

При этом снижение веса бронетехники становится для современной армии все более важным требованием, так как позволяет обеспечить быстрое развитие подразделений в наиболее конфликтных регионах, отмечает Стив Бурнэйдж главный конструктор Lockheed Martin UK. Проведенные испытания показывают, что при помощи обработки поверхности карбида кремния и оксида алюминия можно повысить прочность связей. Проведенные испытания продемонстрировали, что в случае обстрела 14,5-мм бронебойно-зажигательными боеприпасами повреждения металлической панели под керамической броней не произошло и при многократном близком попадании. В настоящее время ввод в эксплуатацию подобной брони является лишь вопросом времени не только для бронированных целей, но и для бронежилетов.

В дополнении к применению в военной сфере у предложенной технологии существует потенциал и в других областях, к примеру, в космосе, где керамические плитки применяются для защиты транспортных средств от негативных последствий, проявляющихся при их возвращения в атмосферу. Продолжить работы в этой области Lockheed Martin UK собирается с Лондонским центром (LCN) в Университетском колледже Лондона (UCL).

Испытания керамической брони
Российские разработки

Стоит отметить, что Россия – одна из первых в мире еще в середине 1970-х годов начала проводить систематические исследования по бронекерамике. Тогда в ходе проведения опытов и экспериментов с самыми различными металлокерамическими и керамическими материалами советские специалисты пришли к выводу о том, что по технологическим и физико-механическим параметрам наиболее перспективными в практическом применении представляются карбидокремниевая, карбидоборная и корундовая керамика.

Справедливости ради можно отметить, что в карбидокремниевой и корундовой керамике советские успехи были достаточно скромны. В 1980 году в НИИ Стали была отработана в опытном плане (в качестве противовеса английской броне «Чобхэм») защита лобовых узлов и деталей танков. Но ее практически сразу же сделало морально устаревшей появление динамической защиты. К тому же вопросы, которые были связаны с конструктивной живучестью керамической брони, все еще оставались не до конца решенными. В то же время в отношении легких боевых машин и средств индивидуальной защиты (СИЗ) актуальность керамической брони не только не уменьшилась, но и по ряду причин даже увеличилась, поэтому исследования в данной области осуществляются практически всеми создателями «легкой брони». К сожалению, в нашей стране, так называемая перестройка, сильно отбросила назад нашу промышленность. В плане совершенствования и производства отечественной броневой керамики мы были возвращены примерно на уровень 70-х годов.

В то же время требования, предъявляемые сегодня основными заказчиками (МВД, ФСБ, Минобороны), достаточно явно свидетельствуют нам о том, что разработка легких бронеструктур для средств индивидуальной бронезащиты (СИБ) высоких уровней, таких как 5-6а, не представляется выполнимой без применения керамической брони. При этом основным требованиям силовиков остается снижение массы брони. Для создателей СИБ они гораздо жестче, чем для разработчиков бронетехники. Поэтому разработчики СИБ выбирают наиболее легкие материалы – карбид бора и карбид кремния.

Дальнейшее же улучшение характеристик керамической брони для боевой техники должно проводиться по следующим направлениям. Первое – это повышение качества бронекерамики. Последние 2-3 года в НИИ Стали достаточно тесно сотрудничают с российскими производителями бронекерамики – ЗАО «Алокс», ОАО «НЭВЗ-Союз», ООО «Вириал» по вопросу отработки и улучшения качества керамической брони. Совместными усилиями удалось существенно повысить ее качество и довести его почти до уровня западных образцов.

Бронеавтомобиль "Тайфун" с комбинированной бронезащитой
Второе – это отработка рациональных конструктивных решений. Известно, что керамические плиты обладают особыми зонами вблизи их стыков, данные зоны снижают баллистические характеристики брони. С целью выравнивания свойств керамических панелей создана конструкция так называемой «профилированной» бронеплитки. Данные панели, к примеру, смонтированы на автомобиль «Каратель» и уже успели успешно пройти серию предварительных испытаний. Вес панелей класса защиты 6а составил 60 килограмм-сил на 1 кв. метр. Помимо этого, были отработаны структуры на основе корунда с подложкой из арамидов и СВМПЭ с весом всего в 45 килограмм-сил на 1 кв. метр для панелей защиты того же класса. Но использование таких панелей на боевой технике ограничено в связи с наличием ряда дополнительных требований (к примеру, стойкости в случае бокового подрыва взрывного устройства).

Третье – для бронетехники, такой как БТР или БМП, характерно достаточно плотное огневое воздействие противника, по этой причине предельная плотность поражений, которую в состоянии обеспечить керамическая бронепанель, выполненная по принципу «сплошного бронирования», может оказаться недостаточной. Решением этой проблемы может стать применение дискретных керамических сборок брони, состоящих из цилиндрических или шестигранных элементов, соразмерных средствам поражения (огневого воздействия). Дискретная компоновка брони позволяет обеспечить максимальную живучесть композитных бронепанелей, предельная плотность поражения которых вплотную приближается к аналогичному показателю для бронеконструкций из металла.

При этом новые весовые характеристики дискретных керамических бронеконструкций, имеющих основой стальной или алюминиевый бронелист на 5-10% превышают массу керамических панелей, имеющих сплошную компоновку. Однако преимуществом дискретных керамических панелей является отсутствие надобности в приклеивании ее к подложке. Данные бронеплиты уже были установлены и испытаны на опытных образцах БМД-4 и БРДМ-3. В настоящее время данные панели используются на этапе ОКР по проектам «Бумеранг» и «Тайфун».

«Русское оружие ценилось за простоту и надёжность...»

Более 67 лет минуло с момента окончания Великой Отечественной войны. Советская армия взяла верх над вермахтом – сильнейшими вооружёнными силами того времени. Сегодня, в новой исторической обстановке, можно без излишнего идеологизирования представить портрет тех, кого нацистские лидеры прислали с войной на нашу землю. Этому помогают отчасти и воспоминания немецких солдат, которые дают возможность увидеть войну глазами простых немцев, брошенных государственной машиной третьего рейха в мясорубку войны. Среди них - воспоминания немецкого солдата Гельмута Клауссмана, ефрейтора 111-й пехотной дивизии, размещённые в Интернете (публикуются с сокращениями).

Боевой путь. Я начал служить в июне 1941 года. Но я тогда был не совсем военным. Мы назывались вспомогательной частью, и до ноября я, будучи шофёром, ездил в треугольнике Вязьма – Гжатск – Орша. В нашем подразделении были немцы и русские перебежчики. Они работали грузчиками. Мы возили боеприпасы, продовольствие.
Вообще, перебежчики были с обеих сторон, и на протяжении всей войны. Помню, под Таганрогом два солдата стояли в карауле и ушли к русским, а через несколько дней мы услышали их обращение по радиоустановке с призывом сдаваться. Я думаю, что обычно перебежчики - это солдаты, которые просто хотели остаться в живых. Перебегали чаще всего перед большими боями...
Потом меня отправили под Магдебург в унтер-офицерскую школу, и после неё весной 1942 года я попал служить в 111-ю пехотную дивизию под Таганрог. Нас перекинули на Северный Кавказ, а в 1943-м  под Таганрогом я получил ранение. Меня отправили лечиться в Германию, и через пять месяцев я вернулся обратно в свою роту. В немецкой армии была традиция - раненых возвращать в своё подразделение, и почти до самого конца войны это было так. Всю войну я отвоевал в одной дивизии. Я думаю, это был один из главных секретов стойкости немецких частей. Мы в роте жили как одна семья. Все были на виду друг у друга, все хорошо друг друга знали и могли доверять друг другу, надеяться друг на друга.
Раз в год солдату полагался отпуск, но после осени 1943 года всё это стало фикцией. И покинуть своё подразделение можно было только по ранению или в гробу.
Убитых хоронили по-разному. Если было время и возможность, то каждому полагалась отдельная могила и простой гроб. Но если бои были тяжёлыми и мы отступали, то закапывали убитых кое-как. В обычных воронках из-под снарядов, завернув в плащ-накидки или брезент. В такой яме за один раз хоронили столько человек, сколько погибло в этом бою и могло в неё поместиться. Ну а если бежали, то вообще было не до убитых.
Как мы видели причины войны. В начале войны главным тезисом пропаганды, в которую мы верили, был тезис о том, что Россия готовилась нарушить договор и напасть на Германию первой. Но мы просто оказались быстрее. В это многие тогда верили и гордились, что опередили Сталина. Были специальные газеты фронтовые, в которых очень много об этом писали. Мы читали их, слушали офицеров и верили в это.
Но потом когда мы оказались в глубине России и увидели, что военной победы нет, что мы увязли в этой войне, то возникло разочарование. К тому же мы уже много знали о Красной Армии, было очень много пленных, и мы знали, что русские сами боялись нашего нападения и не хотели давать повод для войны.
Тогда пропаганда стала говорить, что теперь мы уже не можем отступить, иначе русские на наших плечах ворвутся в рейх. И мы должны сражаться здесь, чтобы обеспечить условия для достойного Германии мира. Многие ждали, что летом 1942-го Сталин и Гитлер заключат мир. Это было наивно, но мы в это верили. Верили, что Сталин помирится с Гитлером и они вместе начнут воевать против Англии и США. Это было наивно, но солдатам хотелось верить.
Каких-то жёстких требований по пропаганде не было. Никто не заставлял читать книги и брошюры. Я так до сих пор и не прочитал «Майн кампф». Но следили за моральным состоянием строго. Не разрешалось вести «пораженческих разговоров» и писать «пораженческих писем». За этим следил специальный «офицер по пропаганде». Они появились в войсках сразу после Сталинграда. Мы между собой шутили и называли их «комиссарами».
Но с каждым месяцем всё становилось жёстче. Однажды в нашей дивизии расстреляли солдата, который написал домой «пораженческое письмо», в котором ругал Гитлера. А уже после войны я узнал, что за годы войны за такие письма было расстреляно несколько тысяч солдат и офицеров.
Одного нашего офицера разжаловали в рядовые за «пораженческие разговоры». Особенно боялись членов НСДАП (нацистская партия. – Ред.). Их считали стукачами, потому что они были очень фанатично настроены и всегда могли подать на тебя рапорт по команде. Их было не очень много, но им почти всегда не доверяли.
Отношение к местному населению было сдержанное и недоверчивое, но без ненависти. Нам говорили, что мы должны разгромить Сталина, что наш враг - это большевизм. Но в общем отношение к местному населению было правильно назвать «колониальным». Мы на них смотрели в 1941-м как на будущую рабочую силу, как на территории, которые станут нашими колониями...
Были контакты на обычном человеческом уровне. На Северном Кавказе я дружил с азербайджанцами, которые служили у нас вспомогательными добровольцами – хиви (Hilfswilliger – дословно: желающий помочь, сокращённо – HiWi. Так называемые добровольные помощники вермахта набирались из местного населения и советских военнопленных. Первоначально они служили во вспомогательных частях водителями, санитарами, сапёрами, поварами и т.п. Позже обстановка на фронте вынудила немцев предоставить им оружие и привлекать к непосредственному участию в боевых действиях и операциях против партизан. Штат пехотной дивизии в 1942–1943 гг. предусматривал наличие около 2 тысяч «добровольцев» на 10.708 человек немецкого личного состава. – Ред.).
Кроме них в дивизии были черкесы и грузины. Сначала их брали мало. Но после Сталинграда их с каждым годом становилось всё больше. И к 1944 году они были отдельным большим вспомогательным подразделением в полку, но командовал ими немецкий офицер. Мы за глаза их звали «шварце» (Schwarze - чёрные. – Ред.)...
К концу войны отношение к местному населению стало безразличным. Его словно бы не было. Мы его не замечали. Нам было не до них. Мы приходили, занимали позицию. В лучшем случае командир мог сказать местным жителям, чтобы они убирались подальше, потому что здесь будет бой. Нам было уже не до них. Мы знали, что отступаем. Что всё это уже не наше. Никто о них не думал.

Об оружии. Главным оружием роты были пулемёты. Их в роте было 4 штуки (здесь автор неточен: вооружение пехотной роты вермахта состояло из 12 пулемётов MG 34 или MG 42 - по четыре на взвод, 132 карабинов Mauser 98k и 16 пистолетов-пулемётов MP 38/40. - Ред.). Это было очень мощное и скорострельное оружие. Нас они очень выручали. Основным оружием пехотинца был карабин. Его уважали больше, чем автомат. Его называли «невеста солдата». Он был дальнобойным и хорошо пробивал защиту. Автомат был хорош только в ближнем бою. В роте было примерно 15–20 автоматов (пистолетов-пулемётов MP 38/40, во второй половине войны их стали заменять на штурмовые винтовки StG 44, но на вооружение 111-й пехотной дивизии они так и не поступили. - Ред.) Мы старались добыть русский автомат ППШ. Его называли «маленький пулемёт». В диске было, кажется, 72 патрона (71 патрон калибра 7,62 мм. - Ред.), и при хорошем уходе это было очень грозное оружие.
Ещё были гранаты и маленькие миномёты, были снайперские винтовки. Но не везде. Мне под Севастополем выдали русскую винтовку Симонова. Это было очень точное и мощное оружие. Вообще, русское оружие ценилось за простоту и надёжность. Но оно было очень плохо защищено от коррозии и ржавчины. Наше оружие было лучше обработано.
Артиллерия. Однозначно русская артиллерия намного превосходила немецкую. Русские части всегда имели хорошее артиллерийское прикрытие. Все русские атаки шли под мощным артиллерийским огнём. Русские очень умело маневрировали огнём, умели его мастерски сосредоточивать. Отлично маскировали артиллерию. Танкисты часто жаловались, что русскую пушку увидишь только тогда, когда она уже по тебе выстрелила. Вообще, надо было раз побывать под русским артобстрелом, чтобы понять, что такое русская артиллерия. Конечно, очень мощным оружием был «сталин орган» - реактивные установки. Особенно когда русские использовали снаряды с зажигательной смесью. Они выжигали до пепла целые гектары.
О самолётах. В начале войны мы их видели мало. Но уже к 1943 году они стали очень сильно нам досаждать. Это было очень опасное оружие. Особенно для пехоты. Они летали прямо над головами и из своих пушек поливали нас огнём. Обычно русские штурмовики делали три захода. Сначала они бросали бомбы по позициям артиллерии, зениток или блиндажам. Потом пускали реактивные снаряды, а третьим заходом они разворачивались вдоль траншей и из пушек убивали всё в них живое. Особенно угнетало то, сбить русский штурмовик из стрелкового оружия было почти невозможно, хотя летал он очень низко.
О По-2 я слышал. Но сам лично с ними не сталкивался. Они летали по ночам и очень метко кидали маленькие бомбы и гранаты. Но это было скорее психологическое оружие, чем эффективное боевое. Но вообще авиация у русских была, на мой взгляд, достаточно слабой почти до самого конца 1943 года. Кроме штурмовиков, о которых я уже говорил, мы почти не видели русских самолётов. И в тылу мы себя чувствовали совершенно спокойно.
Учёба. В начале войны учили солдат хорошо. Были специальные учебные полки. Сильной стороной подготовки было то, что в солдате старались развить чувство уверенности в себе, разумной инициативы. Но было очень много бессмысленной муштры. Я считаю, что это минус немецкой военной школы. Слишком много бессмысленной муштры.
Но после 1943 года учить стали всё хуже. Меньше времени давали на учёбу и меньше ресурсов. И в 1944 году стали приходить солдаты, которые даже стрелять толком не умели, но зато хорошо маршировали, потому что патронов на стрельбы почти не давали, а вот строевой фельдфебели с ними занимались с утра и до вечера. Хуже стала и подготовка офицеров. Они уже ничего, кроме обороны, не знали и, кроме как правильно копать окопы, ничего не умели.
Снабжение. Кормили на передовой неплохо. Но во время боёв редко было горячее. В основном ели консервы. Обычно утром давали кофе, хлеб, масло (если было), колбасу или консервированную ветчину. В обед – суп, картофель с мясом или салом. На ужин - каша, хлеб, кофе. Но часто некоторых продуктов не было. И вместо них могли дать печенье или, к примеру, банку сардин.
Если часть отводили в тыл, то питание становилось очень скудным. Почти впроголодь. Питались все одинаково. И офицеры, и солдаты ели одну и ту же еду. Я не знаю, как генералы, – не видел, но в полку все питались одинаково. Рацион был общий. Но питаться можно было только у себя в подразделении. Если ты оказывался по какой-то причине в другой роте или части, то ты не мог пообедать у них в столовой.
Поэтому при выездах полагалось получать паёк. А вот у румын было целых четыре кухни. Одна - для солдат. Другая - для сержантов. Третья - для офицеров. А у каждого старшего офицера, у полковника и выше был свой повар, который готовил ему отдельно. Румынская армия была самая деморализованная. Солдаты ненавидели своих офицеров. А офицеры презирали своих солдат. Румыны часто торговали оружием. Так у наших «чёрных» (хиви) стало появляться хорошее оружие. Оказалось, что они покупали его за еду и марки у соседей-румын…
О СС. Отношение к СС было неоднозначным. С одной стороны, они были очень стойкими солдатами. Они были лучше вооружены, лучше экипированы, лучше питались. Если они стояли рядом, то можно было не бояться за свои фланги. Но, с другой стороны, они несколько свысока относились к вермахту. Кроме того, их не очень любили из-за крайней жестокости. Они были очень жестоки к пленным и мирному населению. И стоять рядом с ними было неприятно. Там часто убивали людей.
Кроме того, это было опасно. Русские, зная о жестокости СС к мирному населению и пленным, эсэсовцев в плен не брали. И во время наступления на этих участках мало кто из русских разбирался, кто перед тобой эсэсовец или обычный солдат вермахта. Поэтому за глаза СС иногда называли «покойниками».
Солдат и офицер. В вермахте всегда была большая дистанция между солдатом и офицером. Они никогда не были с нами одним целым. Несмотря на то что пропаганда говорила о нашем единстве. Подчёркивалось, что мы все товарищи (Kameraden. – Ред.), но даже лейтенант был от нас очень далёк. Офицеры обычно с нами, солдатами, общались очень мало. В основном же всё общение с офицером шло через фельдфебеля.
А для высшего командования мы были просто пушечным мясом. Помню, в июле 1943-го, под Таганрогом, я стоял на посту около дома, где был штаб полка, и в открытое окно услышал доклад нашего командира полка какому-то генералу. Тот должен был организовать атаку нашего полка на железнодорожную станцию, которую заняли русские. И после доклада о замысле атаки наш командир сказал, что планируемые потери могут достигнуть тысячи человек убитыми и ранеными, и это почти 50 процентов численного состава полка.
Видимо, командир хотел этим показать бессмысленность такой атаки. Но генерал сказал:
- Хорошо! Готовьтесь к атаке. Фюрер требует от нас решительных действий во имя Германии. И эта тысяча солдат погибнет за фюрера и родину.
Вот так к нам относились генералы. Поэтому, когда меня спрашивают, как я отношусь к немецким генералам, кого из них ценю как полководца, я всегда отвечаю, что, наверное, они были хорошими стратегами, но уважать их мне совершенно не за что. В итоге они уложили в землю семь миллионов немецких солдат, проиграли войну, а теперь пишут мемуары о том, как здорово воевали и как славно побеждали.

На первом снимке: Немецкий унтер-офицер, вооружённый трофейной советской винтовкой СВТ-38.

Герой, не ставший героем. Танк КВ в начале Великой Отечественной

В период так называемой «перестройки» в Советском Союзе появился целый ряд инициативных групп и движений, которые стали заниматься возвращением из забвения имен и событий, вычеркнутых, казалось бы, навсегда из нашей истории. Конечно, многие из них не могли обойти такую тему как Великая Отечественная война.

Так в городе на Неве, тогда еще Ленинграде, в местной прессе развернулась кампания по возрождению уничтоженного в 1949 году музея «Обороны Ленинграда». В результате этого в городе появился новый музей «Обороны Ленинграда». Хотя экспозиция музея занимала всего один зал и не шла ни в какое сравнение с той, что была после войны, казалось дело сдвинулось с мертвой точки. Но это только лишь казалось. Жестокая политическая борьба за власть, развал СССР, начало развития дикого, беспощадного капитализма в России похоронили многие добрые начинания.

До сих пор музей «Обороны Ленинграда» влачит жалкое существование. Администрация города с другим названием не больно жалует его своим вниманием. Многие экспонаты, предназначенные для него, ушли или до сих пор уходят на сторону. Так, поднятый со дна Невы двухбашенный танк Т-26 образца 1931 года, который должен был занять почетное место в музее «Обороны Ленинграда», вдруг объявился в Москве, в музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. А ведь это лишь малая толика тех образцов боевой техники, которые навечно утрачены не только для музея «Обороны Ленинграда», но и для всей России.

Однако даже в таком состоянии музей в Соляном городке не может пожаловаться на отсутствие посетителей – интерес к Великой Отечественной войне у нынешних жителей города и его гостей не ослабевает. На стендах даже такой скудной экспозиции музея можно увидеть немало интересных экспонатов и документов. На одном из них есть фотография пяти танкистов, расположившихся на броне тяжелого танка KB-1. Это танковый экипаж, которым командовал старший лейтенант Зиновий Григорьевич Колобанов. 19 августа 1941 года его KB в одном бою уничтожил 22 танка противника. Казалось бы, вот он герой! Но Колобанову по ряду причин не довелось стать Героем Советского Союза. Ему не верили, считали фантазером. Мало кто знал о его подвиге и в самом Ленинграде, а уж в нынешнем Санкт-Петербурге о Колобанове не помнят и подавно. Хотя даже в зарубежных источниках, касающихся танковых сражений на Восточном фронте в 1941-45 гг. фамилия Колобанова упоминается достаточно часто. Что ж, попробуем и мы рассказать о знаменитом бое, произошедшем в тот день под Войсковицами, а также поведаем читателям о дальнейшей судьбе Зиновия Колобанова и членов экипажа его танка.

Экипаж КВ-1 старшего лейтенанта З. Колобанова (в центре) у своей боевой машины. Август 1941 года

Танки КВ-1 1-й танковой дивизии меняют позиции. Ленинградский фронт, август 1941 года

События под Ленинградом в августе 1941 года развивались по весьма драматическому сценарию. В ночь с 7 на 8 августа немецкая группа армий «Север» начала наступление на Ленинград. 41-й моторизованный корпус из состава 4-й танковой группы и 38-й армейский корпус нанесли удары по населенным пунктам Ивановское и Большой Сабск в сторону Кингисеппа и Волосово. Через три дня противник приблизился к шоссе Кингисепп – Ленинград. 13 августа немецкие войска захватили станцию Молосковицы и перерезали железную и шоссейную дороги Кингисепп – Ленинград. Им также удалось форсировать реку Луга на правом фланге фронта, и город оказался между двух огней. 14 августа все дивизии 41-го моторизованного и 38-го армейского корпусов, выйдя на оперативный простор, устремились к Ленинграду. 16 августа были заняты Нарва и Кингисепп.

10 августа 56-й моторизованный корпус атаковал советские войска в районе Луги. В тот же день тяжелые бои начались и на новгородско-чудовском направлении. На следующий день немцы прорвались к реке Оредеж. Нависла угроза над левым флангом войск, обороняющих лужский сектор. 13-го августа 34-я и часть сил 11-й армий Северо-Западного фронта в районе Старой Руссы и озера Ильмень нанесли удар в тыл частям 10-го армейского корпуса. Немецкое командование начало поспешно перебрасывать на это направление 56-й моторизованный корпус, дивизию СС «Мертвая голова» и только что переданный группе армий «Север» из-под Смоленска 39-й моторизованный корпус.

16 августа части 1-го армейского корпуса овладели западной частью Новгорода. Нависла реальная угроза прорыва немецких войск к Ленинграду.
18 августа командира 3-й танковой роты 1-го танкового батальона 1-й Краснознаменной танковой дивизии старшего лейтенанта Зиновия Колобанова вызвали к командиру дивизии генералу В.И. Баранову. Штаб дивизии располагался в подвале собора, являющегося достопримечательностью Гатчины, которая называлась тогда Красногвардейском. Задание Колобанов получил лично от Баранова. Показав на карте три дороги, ведущие к Красногвардейску со стороны Луги, Волосово и Кингисеппа (через Таллинское шоссе – прим. автора), комдив приказал:

– Перекрыть их и стоять насмерть!

Обстановка под Ленинградом была такой, что приказ комдива командир танковой роты воспринял буквально.

В роте Колобанова было пять танков КВ-1. В каждый танк было загружено по два боекомплекта бронебойных снарядов. Осколочно-фугасных снарядов на этот раз экипажи взяли минимальное количество. Главное было не пропустить немецкие танки.

В тот же день Колобанов выдвинул свою роту навстречу наступающему противнику. Старший лейтенант направил два танка – лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Евдокименко – на лужскую дорогу (Киевское шоссе – прим. автора). Еще два KB под командованием лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря направились защищать дорогу, ведущую на Волосово. Танк самого командира роты должен был встать в засаду у дороги, соединяющей таллинское шоссе с дорогой на Мариенбург – северной окраиной Красногвардейска.

Колобанов провел с командирами всех экипажей рекогносцировку, указал места огневых позиций и приказал отрыть для каждой машины по два укрытия – основное и запасное, а потом тщательно замаскировать их. Связь с командиром роты экипажи должны были поддерживать по радио.

Схема наступления немецких войск на Красногвардейск 17-19 августа 1941 года

Для своего KB Колобанов определил позицию таким образом, чтобы в секторе огня был самый длинный, хорошо открытый участок дороги. Немного не доходя до птицефермы Учхоза, она поворачивала чуть ли не на 90 градусов и далее уходила к Мариенбургу. Ее пересекала еще одна, грунтовая, дорога, по которой, по всей видимости, местные жители после сенокоса вывозили с полей сено. Кругом виднелись не убранные стога, стояли они неподалеку и от выбранной Колобановым позиции. По обеим сторонам дороги, ведущей к Мариенбургу, тянулись обширные болотины. Было даже небольшое озерко с беспечно плавающими по нему утками.

Выкопать капонир для такого танка, как KB, дело очень непростое. К тому же, грунт попался крепкий. Только к вечеру удалось упрятать танк в отрытом по самую башню капонире. Была оборудована и запасная позиция. После этого тщательно замаскировали не только сам танк, но даже следы от его гусениц.

Стрелок-радист старший сержант Павел Кисельков предложил сходить к брошенной птицеферме и добыть гуся, благо люди, работавшие на ней, опасаясь нашествия оккупантов, покинули ее, а измотанному тяжелым трудом экипажу требовалось подкрепить свои силы. Комроты согласился, приказав радисту застрелить птицу так, чтобы никто не слышал: ни в коем случае нельзя было демаскировать свою позицию. Кисельков выполнил приказ в точности, гуся ощипали и сварили в танковом ведре. После ужина Колобанов приказал всем отдыхать.

Ближе к ночи подошло боевое охранение. Молоденький лейтенант отрапортовал Колобанову. Тот приказал разместить пехотинцев позади танка, в стороне, чтобы в случае чего они не попали под орудийный огонь. Позиции боевого охранения также должны были быть хорошо замаскированы…

Схема боя КВ старшего лейтенанта З.Колобанова с немецкой танковой колонной 19 августа 1941 года
Зиновий Григорьевич Колобанов родился в 1913 году в селе Арефене Вачевского района Нижегородской губернии. По окончании восьми классов средней школы учился в техникуме. В 1932 году по комсомольскому набору был призван в ряды Красной Армии. В 1936 году с отличием окончил Орловское бронетанковое училище имени М.В. Фрунзе.

Война для 28-летнего старшего лейтенанта Колобанова была не в диковинку. В составе 20-й тяжелой танковой бригады в должности командира роты ему довелось участвовать в советско-финляндской войне 1939-1940 годов. Бригада, в которой он служил, первой вышла к линии Маннергейма, причем его рота оказалась на острие удара. Именно тогда Колобанов первый раз горел в танке. В бою у озера Вуокса он снова вырвался со своей ротой вперед, и опять пришлось спасаться из горящего машины. Третий раз он горел при рейде на Выборг. В ночь с 12 на 13 марта 1940 года был подписан мирный договор между СССР и Финляндией. Узнав об этом, солдаты двух ранее противостоящих армий устремились на встречу друг другу для «братания».

К несчастью, это самое «братание» очень дорого обошлось капитану Колобанову: его понизили в звании и, лишив всех наград, уволили в запас*. С началом Великой Отечественной войны Колобанова призвали из запаса в 1-ю танковую дивизию, создававшуюся на базе 20-й тяжелой танковой бригады, в которой он воевал во время войны с финнами. Поскольку у него уже был боевой опыт, Колобанову присвоили звание старшего лейтенанта и назначили командиром роты тяжелых танков КВ. Правда, о прежних наградах пришлось забыть, предстояло начинать все заново, с чистого листа.

* – Колобанов не только был лишен звания, наград и уволен из армии, но и якобы осужден. Вполне возможно, что так и было, однако в чем выразилась эта судимость автору неизвестно.

Боевые машины танкисты получали на Кировском заводе. Здесь же, на заводе, в отдельном учебном танковом батальоне формировались и танковые экипажи. Каждый из них принимал участие вместе с рабочими в сборке своей машины. Дистанция обкатки была от Кировского завода до Средней Рогатки, после чего машины уходили на фронт.

* – Это были экранированные танки КВ-1 с установкой дополнительных листов брони на борта корпуса и башни. Причем последние устанавливались не вплотную к основной броне башни, а прикручивались болтами к металлическим бонкам, а те, в свою очередь, уже приваривались непосредственно к броне танка. Сейчас стало известно, что тяжелые танки КВ-1 с подобным бронированием выпускались только в июле 1941 года и воевали только на Северо-Западном и Ленинградском фронтах. Не трудно догадаться, что танкистам 1-й танковой дивизии достались KB именно данной модификации.

В последних публикациях, касающихся истории создания тяжелых танков KB, утверждается, что Кировский и Ижорский заводы не занимались их экранированием. Нет прямых подтверждений, что этим занимался и Ленинградский металлический завод. Однако, по некоторым косвенным документам, на этом предприятии вполне могла осуществляться не только сборка корпусов и башен, но и экранировка танков КВ. Вполне возможно, часть экранированных подобным образом башен и корпусов попала на Кировский завод с Металлического завода, так как с началом Великой Отечественной войны его также подключили к увеличению выпуска тяжелых танков КВ.

В бою под Ивановским Колобанову удалось отличиться – его экипаж уничтожил танк и орудие противника. Вот почему, зная о солидном боевом опыте старшего лейтенанта Колобанова, генерал В.И. Баранов поручил ему столь ответственное задание – своей ротой преградить путь немецким танкам к Красногвардейску.

Наступавший на Ленинград 41-й моторизованный корпус группы армий «Север» обходил Красногвардейск стороной. Только одна его дивизия – 8-я танковая, должна была поддерживать продвижение к Красногвардейску 50-го армейского корпуса и 5-й дивизии СС со стороны Волосово и Луги. 6-я танковая дивизия в предыдущих боях понесла большие потери и к середине августа 1941 года существовала фактически только на бумаге, поэтому участие в боях за Красногвардейск принять не могла. 1-я танковая дивизия наступала на Ленинград со стороны Торосово, на Сяськелево и далее на северную окраину Красногвардейска – Мариенбург. В случае прорыва к Мариенбургу, части этой дивизии могли ударить в тыл советским войскам, занимавшим оборону на рубежах Красногвардейского укрепрайона, а затем, выйдя по старинным гатчинским паркам к Киевскому шоссе, почти беспрепятственно продвигаться к Ленинграду.

Ранним утром 19 августа 1941 года экипаж Колобанова был разбужен отвратительным, прерывистым гулом идущих на большой высоте в сторону Ленинграда немецких пикирующих бомбардировщиков. После того как они прошли, тишина и спокойствие вновь установились под Войсковицами. День начинался ясный. Солнце поднималось все выше.

Часов в десять раздались выстрелы слева, со стороны дороги, идущей на Волосово*. Старший лейтенант узнал недалекий «голос» танкового орудия КВ. По радио пришло сообщение, что один из экипажей вступил в бой с немецкими танками. А у них по-прежнему было все спокойно. Колобанов вызвал к себе командира боевого охранения и приказал ему, чтобы его пехотинцы открывали огонь по противнику только тогда, когда заговорит орудие КВ. Для себя Колобанов с Усовым наметили два ориентира: № 1 – две березы в конце перекрестка и № 2 – сам перекресток. Ориентиры были выбраны с таким расчетом, чтобы уничтожить головные вражеские танки прямо на перекрестке, не дать остальным машинам свернуть с дороги, ведущей на Мариенбург.

* – Ранее ошибочно утверждалось о том, что это начался бой на Лужской дороге.

Танки КВ-1 на огневом рубеже. Ленинградский фронт, август 1941 года
Только во втором часу дня на дороге появились вражеские машины.

– Приготовиться к бою! – тихо скомандовал Колобанов.

Захлопнув люки, танкисты мгновенно замерли на своих местах. Тут же командир орудия старший сержант Андрей Усов доложил, что видит в прицеле три мотоцикла с колясками. Незамедлительно последовал приказ командира:

– Огня не открывать! Пропустить разведку!

Немецкие мотоциклисты свернули налево и помчались в сторону Мариенбурга, не заметив стоявший в засаде замаскированный КВ. Выполняя приказ Колобанова, не стали открывать огня по разведке и пехотинцы из боевого охранения.

Теперь все внимание экипажа было приковано к идущим по дороге танкам. Колобанов приказал радисту доложить комбату капитану И.Б.Шпиллеру о приближении немецкой танковой колонны и вновь обратил все свое внимание в сторону дороги, на которую один за другим выползали окрашенные в темно-серый цвет танки. Они шли на сокращенных дистанциях, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом по отношению к орудию KB, тем самым представляя собой идеальные мишени. Люки были открыты, часть немцев сидела на броне. Экипаж даже различал их лица, так как расстояние между KB и вражеской колонной было невелико – всего около ста пятидесяти метров.

В это время на связь с командиром роты по радио вышел комбат Шпиллер. Он сурово спросил:

– Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

Шпиллер уже знал об утреннем бое на лужском и волосовском направлениях и о продвижении немецких танков в сторону позиции Колобанова, и его не могло не беспокоить изрядно затянувшееся молчание KB командира танковой роты.

Отвечать комбату было уже некогда: головной танк медленно въехал на перекресток и вплотную приблизился к двум березам – ориентиру № 1, намеченному танкистами перед боем. Тут же Колобанову доложили о количестве танков в колонне. Их было 22. И когда до ориентира остались секунды движения командир понял, что медлить больше нельзя, и приказал Усову открыть огонь…

Старший сержант Усов к началу Великой Отечественной войны был уже опытным солдатом. Призванный в Красную Армию в 1938 году, он участвовал в «освободительном» походе в Западную Белоруссию в должности помощника командира взвода одного из артиллерийских полков, во время советско-финляндской войны воевал на Карельском перешейке. Окончив специальную школу командиров орудий тяжелых танков, стал танкистом*…

* – В отдельных изданиях, посвященных Великой Отечественной войне и обороне Ленинграда, при упоминании об этом бое порой называется только фамилия командира орудия танка старшего сержанта Усова, а о командире танка Колобанове не говорится и вовсе.

Головной танк загорелся с первого выстрела. Он был уничтожен, даже не успев полностью миновать перекресток. Вторым выстрелом, прямо на перекрестке, был разбит второй танк. Образовалась пробка. Колонна сжалась, как пружина, теперь интервалы между остальными танками стали и вовсе минимальными. Колобанов приказал перенести огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на дороге.

Но на этот раз Усову не удалось с первого выстрела поразить замыкающий танк – снаряд не долетел до цели. Старший сержант откорректировал прицел и произвел еще четыре выстрела, уничтожив два последних в колонне танка. Противник оказался в ловушке.

Первое время немцы не могли определить откуда ведется стрельба и открыли огонь из своих орудий по копнам сена, которые тут же загорелись. Но вскоре они пришли в себя и смогли обнаружить засаду. Началась танковая дуэль одного KB против восемнадцати немецких танков. На машину Колобанова обрушился целый град бронебойных снарядов. Один за другим они долбили по 25-миллиметровой броне дополнительных экранов, установленных на башне КВ. От маскировки уже не осталось и следа. Танкисты задыхались от пороховых газов и глохли от многочисленных ударов болванок о броню танка. Заряжающий, он же младший механик-водитель, красноармеец Николай Роденков работал в бешеном темпе, загоняя в казенник пушки снаряд за снарядом. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал вести огонь по вражеской колонне.
Между тем, командиры других машин, державших оборону еще на трех дорогах, докладывали по радио об обстановке на их участках обороны. Из этих донесений Колобанов понял, что и на других направлениях идут ожесточенные бои.

Немцы, понимая, что попали в западню, пытались маневрировать, но снаряды KB поражали танки один за другим. А вот многочисленные прямые попадания вражеских снарядов не причиняли особого вреда советской машине. Сказывалось явное превосходство KB над немецкими танками по силе огня и в толщине брони.

* – Бронирование лобовых и бортовых листов корпуса и башни советского тяжелого танка КВ-1 достигало 75 мм, а у экранированных машин 100 мм. По бронированию корпуса КВ-1 образца 1941 года уступал только лишь английскому «Черчиллю» I, поэтому броню танка Колобанова не могли пробить короткоствольные 75-мм и 50-мм пушки немецких танков (не говоря уже о 20-мм и 37-мм орудиях). Следует напомнить о том, что 50-мм пушка KwK 38 среднего танка Pz. Ill пробивала с дистанции 100 метров бронебойным снарядом 45 мм брони, а подкалиберным – 72 мм. Немецкий средний танк артиллерийской поддержки Pz. IV, вооруженный 75-мм пушкой KwK 37, со 100 метров бронебойным снарядом пробивал броню еще меньшей толщины – всего 31 мм. 76-мм пушка Ф-32 танка КВ-1, пробивала с дистанции 500 метров 60 мм, ас 1000 метров – 52-мм броню, уверенно поражая танки pz.ivh Pz.lll не говоря уже о легких Pz. II и 38(t). В данном случае бой велся на дистанции около 150 метров …

На помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за колонной пехотные подразделения. Под прикрытием огня из танковых пушек, для более эффективного стрельбы по KB, немцы выкатили на дорогу противотанковые орудия.

Колобанов заметил приготовления противника и приказал Усову ударить осколочно-фугасным снарядом по противотанковым пушкам. С немецкой пехотой вступило в бой находившееся позади KB боевое охранение.

Усову удалось уничтожить одно ПТО вместе с расчетом, но вторая успела произвести несколько выстрелов. Один из них разбил панорамный перископ, из которого вел наблюдение за полем боя Колобанов, а другой, ударив в башню, заклинил ее. Усову удалось разбить и эту пушку, но KB потерял возможность маневрировать огнем. Большие довороты орудия вправо и влево можно было теперь делать только путем поворота всего корпуса танка. По существу, KB превратился в самоходную артиллерийскую установку.

Николай Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного перископа запасной.

* – Вероятно, немецкая болванка, сбив бронеколпак, разбила верхнюю часть перископа. Обычно приборы наблюдения меняются экипажем изнутри танка, но заменить его только своими силами Колобанову не позволяла обстановка. Поэтому менее занятый в бою стрелок-радист вовремя среагировал и заменил поврежденный элемент перископа. К тому же, люк механика-водителя, находившийся на крыше корпуса KB, помог ему достаточно оперативно проделать эту рискованную операцию.

Колобанов приказал старшему механику-водителю старшине Николаю Никифорову вывести танк из капонира и занять запасную огневую позицию. На глазах у немцев танк задним ходом выбрался из своего укрытия, отъехал в сторону, встал в кустах и вновь открыл огонь по колонне. Теперь пришлось усердно потрудиться механику-водителю. Выполняя распоряжения Усова, он поворачивал KB в нужном направлении.

Наконец последний 22-й танк был уничтожен.

За время боя, а он длился больше часа, старший сержант А. Усов выпустил по танкам и противотанковым орудиям противника 98 снарядов, из них бронебойные были израсходованы все. (прим. — Боекомплект танка КВ-1 образца первой половины 1941 года составлял 114 снарядов.) Дальнейшее наблюдение показало, что несколько немецких танков смогли прорваться к совхозу «Войсковицы» с юга.

На связь с экипажем вышел комбат. Громким голосом Шпиллер спросил:

– Колобанов, как у тебя? Горят?

– Хорошо горят, товарищ комбат!

Старший лейтенант сообщил, что экипажем разгромлена танковая колонна противника численностью в 22 боевые машины. Дальше удерживать свою позицию его экипаж не в состоянии, так как кончаются боеприпасы, бронебойных снарядов нет вовсе, а сам танк получил серьезные повреждения.

Экипаж экранированного КВ-1 получает боевую задачу. Ленинградский фронт, август-сентябрь 1941 года
Шпиллер поблагодарил экипаж за успешное выполнение боевой задачи и сообщил, что на пути к совхозу «Войсковицы» уже находятся танки лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря. Колобанов приказал Никифорову идти к ним на соединение. Посадив на броню оставшихся из боевого охранения пехотинцев (многие из них были ранены), KB с десантом на броне устремился на прорыв. Немцы не стали ввязываться в бой с русским танком, и KB беспрепятственно достиг окраины совхоза. Здесь Колобанов встретился с командирами подошедших танков.

От них он узнал, что в бою на лужской дороге экипажем лейтенанта Федора Сергеева было уничтожено восемь немецких танков, экипажем младшего лейтенанта Максима Евдокименко – пять. Младший лейтенант в этом бою погиб, трое членов его экипажа ранены. Уцелел лишь механик-водитель Сидиков. Пятый немецкий танк, уничтоженный экипажем в этом бою, на счету именно механика-водителя: Сидиков таранил его. Сам KB при этом был выведен из строя. Танки младшего лейтенанта Дегтяря и лейтенанта Ласточкина в этот день сожгли по четыре вражеских танка каждый.

Всего 19 августа 1941 года танковой ротой было уничтожено 43 танка противника.

За этот бой командир 3-й танковой роты старший лейтенант З.Г. Колобанов был награжден орденом Боевого Красного знамени, а командир орудия его танка старший сержант A.M. Усов – орденом Ленина …

Через полчаса совхоз «Войсковицы» был очищен от противника. Вновь доложив Шпиллеру обстановку, Колобанов получил приказ отойти всей ротой в тыл для пополнения боекомплекта и ремонта. Когда после боя экипаж стал осматривать свою машину, на броне KB насчитали 156 следов от попаданий бронебойных снарядов.

* – В различных источниках количество вмятин на броне танка Колобанова разное: либо 135, либо 147, либо 156

Едва положение под Войсковицами стабилизировалось, Шпиллер привез к месту боя экипажа Колобанова с немецкими танками фронтового кинооператора, который, вскинув камеру, запечатлел панораму горящей колонны.

Так, умелые действия танкистов 1-й Краснознаменной танковой дивизии на рубежах Красногвардейского укрепрайона помогли впоследствии стабилизировать фронт у Пулковских высот и не пустить врага в Ленинград.

Ремонт танка затянулся почти на месяц. Ночью 21 сентября на кладбище города Пушкин, где танки заправлялись топливом и боеприпасами, рядом с KB Колобанова разорвался немецкий снаряд. В это время комроты только что вылез из танка, и его с чудовищной силой швырнуло на землю. В госпиталь старшего лейтенанта отправили в бессознательном состоянии. В истории болезни Зиновия Колобанова, хранящейся в Военно-медицинском архиве, значится: «Осколочное поражение головы и позвоночника. Контузия головного и спинного мозга».

В 1942 году в тяжелом состоянии его переправили через Ладожское озеро на Большую землю. Затем были месяцы обездвиженного лежания в госпиталях, длительное беспамятство и только потом крайне медленное возвращение к жизни.

Кстати, в госпитале, при показе раненым одного из выпусков «Фронтовой кинохроники», Колобанов увидел свою работу – разбитую танковую колонну противника.

Несмотря на тяжелое ранение и контузию, Колобанов вновь попросился в строй. Палку, на которую он при ходьбе опирался, пришлось выкинуть. И вот в конце 1944 года Колобанов снова на фронте, командует дивизионом СУ-76. За бои на Магнушевском плацдарме получает орден Красной Звезды, а за Берлинскую операцию – второй орден Боевого Красного Знамени.

После войны, проходя службу в одной из армий на территории Германии, принимает батальон тяжелых танков ИС-2. За очень короткий срок его батальон становится лучшим в армии. Командующий наградил Зиновия Колобанова именным охотничьим ружьем.

Удалось ему разыскать свою жену и маленького сына. Всю войну Колобанов о них ничего не знал, он расстался с беременной женой в первый день войны. Но Зиновий Григорьевич и Александра Григорьевна нашли друг друга: помогла одна из радиопередач, занимавшихся поиском родных и близких, потерявшихся во время войны.

Но судьбе казалось, что она не до конца испытала этого человека. Из батальона дезертировал солдат, впоследствии он объявился в английской оккупационной зоне. Над комбатом нависла угроза военного трибунала. Спас Колобанова командарм: объявив о неполном служебном соответствии, перевел его в Белорусский военный округ. Все случившееся не прошло для офицера бесследно: обостряются последствия контузии. По инвалидности он увольняется в запас.

На этом беды танкиста не закончились. Долгое время Колобанову отказывались верить, когда он рассказывал о знаменитом бое и о количестве уничтоженных его экипажем танков. Были случаи, когда из зала, услышав про количество подбитых танков, доносился иронический смех: «Мол, ври ветеран, но знай меру!»

Однажды Колобанов попросил слова на проходившей в Минском Доме офицеров военно-исторической конференции. Говорил о роли танковых подразделений в оборонительном бою, сослался на собственный пример и рассказал о бое под Войско-вицами. Один из ораторов, ехидно усмехнувшись, заявил о том, что этого не было и быть не могло! Тогда, едва сдерживая волнение, Зиновий Григорьевич передал в президиум пожелтевший листок фронтовой газеты. Руководивший конференцией генерал быстро пробежал глазами текст, подозвал оратора к себе и приказал:

– Читай вслух, чтоб весь зал слышал!

В 1995 году Зиновий Григорьевич Колобанов, так и не став Героем Советского Союза, скончался.

Более счастливой оказалась судьба командира орудия Андрея Михайловича Усова. Он прошел всю Великую Отечественную войну, от Ленинграда до Берлина, закончив ее в звании старшего лейтенанта. Был награжден орденами Ленина, Отечественной войны II степени, Красной Звезды и медалями. После войны вернулся в родной город Толочин, что находится в Витебской области Белоруссии, где и работал до ухода на пенсию. Однако вновь поведать о том удивительном бое Александр Михайлович не сможет – его, как и Зиновия Григорьевича Колобанова, уже нет в живых.

Вскоре, после того как был ранен командир, в бою на Невском «пятачке» погиб стрелок-радист старший сержант Павел Иванович Кисельков. Не вернулся с войны и младший механик-водитель красноармеец Николай Феоктистович Роденков.

Бывший старший механик-водитель танка KB Николай Иванович Никифоров так же, как и Усов прошел всю войну до конца, а затем остался служить в танковых войсках Советской Армии. После увольнения в запас жил в городе Ломоносове. В 1974 году скончался от тяжелой болезни легких.
Затерялись и кадры «Фронтовой кинохроники», где были запечатлены уничтоженные Колобановым немецкие танки.

Место боя 61 год спустя: так оно выглядело в июле 2002 года

Танк-памятник ИС-2 на месте боя экипажа З.Колобанова
На месте боя экипажа Колобанова с немецкой танковой колонной установлен памятник. На сером, похожем на огромный кирпич пьедестале, стоит тяжелый танк ИС-2, прошедший послевоенную модернизацию. Видимо, авторам монумента не удалось отыскать КВ-1*. Впрочем, уже тогда, а тем более сейчас, найти танки подобного типа было практически невозможно. Поэтому на постамент поставили «ИС». Ведь он тоже кировский (хотя и из Челябинска), да и внешним видом, хотя бы ходовой частью, похож на КВ. Памятные доски, прикрепленные к постаменту, напоминают о том, что произошло здесь в августе 1941 года.

* – В Санкт-Петербурге и Ленинградской области танки KB можно увидеть в двух местах: КВ-1, но уже выпуска Челябинского Кировского завода можно увидеть в пригороде Санкт-Петербурга – поселке Ропша. Танк имеет боевой вид, на его броне остались многочисленные отметины немецких болванок. Еще один танк KB, но только более поздней модификации – КВ-85, находится в Санкт-Петербурге на проспекте Стачек, в Автово.

«Героическое панно», изображающее бой КВ З.Колобанова

Вид на дорогу на Мариенбург. Слева видна птицеферма Учхоза

Вид на дорогу и перекресток, где Колобанов уничтожал немецкие танки. Снимок сделан с предполагаемого места позиции танка КВ

Вид на отрезок дороги, по которой наступали немецкие танки

Памятные доски на постаменте памятника
Несмотря на то, что передняя часть «кирпича» приподнята, вид у танка далеко не самый грозный. Все дело в его 122-мм пушке, которая находится на минимальном угле склонения.

Рядом с танком-памятником установлено аляповато нарисованное «героическое панно», на котором изображен танк, отдаленно напоминающий KB, с № 864 и красной звездой на башне, поражающий из своего орудия вражеские танки. Кто служил в армии должен помнить подобного рода рисунки, намалеванные масляной краской на ржавых листах железа, красовавшиеся на территории буквально каждой воинской части. Рядом с картиной боя нарисована звезда Героя Советского Союза, хотя никто из экипажа Колобанова этой высокой награды не получил.

Часть дороги, по которой наступали немецкие танки, так и не дождалась асфальта: она засыпана щебенкой. Асфальт уложен только на ее небольшом отрезке – по пути от памятника к перекрестку. Та вторая, неприметная, дорога, пересекавшая основную, стала солидной трассой с асфальтовым покрытием. Не смотря на то, что часть болот, окружавших дорогу, осушено, вокруг еще достаточно канав и водоемов, поросших тиной и камышом.

Сохранилась и ферма Учхоза, а вот двух берез, служивших для танкистов ориентиром, не сохранилось. Видимо, строительство новой дороги и линии электропередач не пощадили их.

На данный момент у танка-памятника весьма затрапезный вид. Самому танку требуется новая покраска, дополнительные топливные баки проржавели настолько, что в них видны большие дыры. Сетки моторного отделения вырваны чуть ли не с «мясом». У пьедестала – жалкое подобие венка. За памятником виднеются убогие блочные дома поселка Новый Учхоз.

Местные жители, которым дорога память о Великой Отечественной войне, сетуют на то, что вокруг памятника всегда полно мусора, как буквально на следующий после 9 мая день кто-то переломал и растоптал все цветы, возложенные накануне к подножию пьедестала. Как тут не вспомнить о другом танке-памятнике – тридцатьчетверке, взорванной на Невском «пятачке» какими-то отморозками в ночь с 21 на 22 июня 2002 года. Вот так некоторые нынешние «благодарные» потомки чтят память защитников Ленинграда.