Рассказы. Истории. Байки

Как нажрались штурмана

В позапрошлом рейсе наш капитан решил закосить на язву и сойти с судна, потому что у него уже шёл второй год рейса и менять в следуещем порту его никто не собирался.
Заходили на острова, карт которых на судне небыло. Отклонились от курса на два дня хода. Заходили по следу судна шедшего впереди нас. Cдали капитана. Дела принял старпом. А выходить - уже темно. Выходили, ставя точки с выходившего судна на самодельной карте, снимаемые с радара.
И тут началось. Старпом (капитан) со вторым помошником открыли кладовку, в которой лежало несколько ящиков пойла. Той же ночью они подрались на мостике с применением пожарных багров. Разбили магнитный компас и много чего другого.
Обиделись друг на друга и ушли с мостика. Матрос бирманец сменился, заступил новый матрос, и начал в 06.00 всех будить, он не мог разойтись с каким-то судном. Нашли мало чего понимающего в судовождении 3-го помошника филиппинца - он разошёлся.
Похмеляния длились до следующего порта. Механики после ночных вахт подымались, чтобы контролировать, куда матросы филипки и бирманцы ставят точки. Днём там находился дед.
При подходе к порту, новых штурманов высаживали вертолётом. Потому-что заходить в порт было некому.

Рассказы. Истории. Байки

ПО МОРЯМ, ПО ВОЛНАМ.

Началось всё это в одном иностранном порту. В каком? Не помню. Давно это было.
Я тогда только что завершил свою долгую, нудную учёбу, и был это мой первый рейс, в который я пошёл штурманом. Третьим штурманом. Ужасная должность! Об этом можно рассказывать бесконечно. Если коротко, то по жизни третий штурман, как самый младший на судне командир, виноват во всём, что происходит плохого, даже если погода испортилась. Вообщем, человек без права на жизнь. Но мне повезло. Капитан попался хороший. Издевался на до мной в меру.
На судне закончилась выгрузка угля, и нас поставили прямо к городской набережной для зачистки трюмов. Я думаю, не стоит объяснять, что такое – зачистка угольных трюмов. Работа каторжная. Когда совсем стало туго, выбрался я на крыло капитанского мостика, чтобы немного глотнуть чистого воздуха.
Стою. Курю. Вдруг, на набережной останавливается машина. Да, какая машина!
Я даже в кино таких не видел. Роллс-ройс чёрного цвета с занавесками на окнах. Выскакивает из машины такой шустрик в смокинге с бабочкой, оббегает вокруг жуткой длины капота машины и помогает выбраться женщине. Ну, цаца, я вам скажу! Одна только шуба на ней стоит дороже нашего теплохода.
И вот так они гуляют. Любуются пейзажем. А я стою в грязных сапогах, в замызганном комбинезоне, весь чёрный от угольной пыли. И так мне стало обидно.
-Эхо хо,-
даже сплюнул я.
-Ты чего, штурман?-
послышался за спиной голос капитана.
-Чего, чего. Вот. Живут же люди! А тут…,-
безнадёжно махнул я рукой.
Он подошёл, внимательно посмотрел на гуляющего с дамой шустрика и презрительно оттопырил нижнюю губу.
-Фи! На роллс-ройсе, да в смокинге любой дурак может. А ты вот в грязном ватнике подсуетись. Для этого нужно быть мужчиной!-
многозначительно поднял он палец.
Если сказать, что меня потрясла глубина этой мысли, значит, ничего не сказать. Всю свою дальнейшую жизнь я стремился следовать этому принципу. Но что из этого порой получалось? Вот о двух таких случаях я и хочу рассказать.
Спустя пару лет довелось мне ходить уже вторым штурманом на теплоходе река-море. Работа на этих судах очень своеобразная. После огромных, шумных иностранных портов приходится забираться в такие щели на наших речках, что от контраста голова гудит.
Грузились в тот раз мы солью в одном из таких маленьких волжских городков, расположенном даже не на самой Волге, а на одном из её притоков. Я, как лицо, отвечающее за груз, пошёл оформлять документы. Отыскав убогую, одноэтажную хибару с гордой вывеской «Управление порта», захожу туда.
За столом сидит молоденькая, прехорошенькая девушка и что-то пишет. От удивления, что в этой дыре можно увидеть такое чудо, даже оробел. Но только на секунду. Прямо на пороге, сделав собачью стойку, беру себя в руки и смело бросаюсь вперёд. Раскладывая на столе документы, начинаю заливать, что в море волны бывают выше местного сельсовета, у моряков такая трудная и опасная жизнь, а порой так хочется тепла и ласки.
-Зашли бы в гости кофейку бразильского попить с наполеончиком,-
заканчиваю свою речь приглашением.
-А вы кто?-
она не сводит с меня восхищённых глаз.
-В каком смысле?-
уточняю я.
-Ну, кто по должности?
Я с полным чувством собственного достоинства встаю в третью позицию:
-Второй помощник капитана!
-Вот, если бы капитан,-
мечтательно закатывает она глаза.… На улицу я вышел униженным и оскорблённым.
Вернувшись на судно, сразу же двинул отчитываться пред начальством.
В капитанской каюте за столом сидел старпом, и что-то читал, нацепив на нос свои дурацкие очки. Капитан, одетый по-домашнему, стоял у иллюминатора и курил. Спросив разрешения войти, я сразу же приступил к докладу.
Покончив со служебными делами, укладывая документы в дипломат, я как-то само собой начал рассказывать о том, что произошло со мной в управлении порта. Когда повествование подошло к тому месту, где она поинтересовалась должностью, в каюте вдруг повисла какая-то вопросительная пустота. Я поднял глаза. Капитан был уже в новых брюках, белой рубашке с галстуком и надевал парадный китель. На мой удивлённый взгляд он попросту наорал на меня:
-Штурман! Когда ты научишься начинать с самого главного?
Отчитав меня, как последнего поскрёбыша, он выскочил из каюты. Через минуту его белая фуражка замелькала по причалу.
-Жизнь – суровая штука!-
задумчиво развёл руками старпом и снял очки.
Вечером из капитанской каюты слышалась музыка и женский смех. Очевидно, там пили бразильский кофе с наполеончиком.
Я решил, как можно скорее, всё это забыть. Но, надо же! На этом же судне. Буквально в следующем же рейсе случилось такое, что до сих пор вспоминать неудобно.
Пришли мы на Сицилию под генеральный груз. Стоянка в порту обещала быть очень короткой. Итальянцы грозились начинать работать на все трюма одновременно. Что в город мне на этот раз сходить не удастся, понял я сразу. Да тут ещё перед рейсом прислали нам нового старпома. Молодого, но раннего. Не успел появиться на судне, как сразу стал затягивать гайки. А кому это может понравиться? Естественно, отношения у нас с ним не сложились.
Утром вызывает меня к себе в каюту капитан, а этот уже сидит там, и говорит:
-Сергей Александрович, погрузка будет сложная. Виталий Георгиевич тебе поможет.
А я схожу в город.
-Да я и сам справлюсь,-
обиделся я.
-Ты не кипятись. Сначала дело, а потом амбиции,-
отрезал он и оставил нас со старпомом наедине. Тот взял со стола копию грузового плана:
-Бери на себя носовые трюма, а я полезу в корму.
Началась погрузка. Всё завертелось в привычной суете. Улучшив минутку, я побежал посмотреть, как обстоят дела у моего коллеги. Старпом стоял возле рядов ровно уложенных ящиков и выговаривал что-то бригадиру докеров. Видно, дело своё он знал.
К вечеру с погрузкой было покончено. Вернувшийся из города капитан внимательно просмотрел документы:
-Ребята, вы – молодцы. В море мы сегодня выходить не будем. Мне тут сообщили, что забастовка в порту. Так что завтра оба можете сходить на берег.
Утром, почистив пёрышки и приодевшись, мы со старпомом перешли на «ты» и вышли в люди.
-По магазинам шляться не хочу. В этом порту мне уже доводилось бывать. Тут недалеко подвальчик есть.… Там чинзано дешёвое,-
вопросительно посмотрел он на меня.
-О чём базар,-
моментально понял я намёк.
Вино в подвальчике оказалось не только дешёвым, но и хорошим. Через час мы в приподнятом настроении обошли практически весь городок и уже не знали, куда себя деть. И тут по тротуару мимо нас прошла женщина. Высокая, стройная, симпатичная. Ну, в общем, всё при ней. Мы, конечно, догнали ее, и пошли следом.
Есть у русских моряков за границей такая глупая игра. Заходишь, например, в магазин и начинаешь болтать всякую чепуху, благо нашего языка там не понимают, а сам при этом вежливо улыбаешься. Продавец, конечно, суетится, чтобы тебе услужить, а твои друзья в это время падают со смеху.
Вот этим мы и занялись. Идём за итальянкой и обсуждаем её в полный голос:
-А какие ножки! А какая попка!
И всякие прочие такие пошлости. Перебрали мы её всю от маникюра до педикюра.
А потом старпом, как вцепится мне в рукав, да как закричит:
-Серёга! Но ведь спит же с ней кто-нибудь?
А она поворачивается и на чистейшем русском языке говорит:
-Такой же дурак, как и ты.
Я оглянулся, а старпома и след простыл. Как ветром сдуло. Стою один. Получается, это она мне говорит.
Когда мы шли на судно, я пытался хохочущему до икоты старпому объяснить, что поступил он не по-товарищески. Но он только махал руками и вытирал слёзы.
Не успели мы вернуться, как нас вызвал капитан.
-Вечером консул приедет с женой. Поварёнок готовит праздничный ужин. Наденьте парадные мундиры. Встречать будешь ты. И смотри, чтобы всё было на уровне,-
ткнул он в меня пальцем.
-Подумаешь, консул со своей бабой едет. Надо будет, мы и английскую королеву встретим,-
отвернулся я и пошёл переодеваться.
Через какое-то время на причале остановилась машина. По трапу стал подниматься прилично одетый мужчина средних лет, ведя под руку женщину. Я, печатая шаг, подошёл к ним, взял руку под козырёк и открыл рот, чтобы, как положено, отдать рапорт. Рот-то
открыл, да сказать ничего не смог.

Рядом с консулом стояла и обворожительно улыбалась, глядя на меня, та самая женщина, которую мы со старпомом обсуждали на улице утром. Что было дальше, даже вспоминать не хочется…
Но вечер получился хороший! Уже потом, когда я её пригласил на танец, она шепнула мне на ухо:
-А всё-таки в моряках есть что-то такое!

Рассказы. Истории. Байки

Аферист

После выгрузки в Гамбурге, проверяя осадки судна, я пришёл к выводу, что в балластных танках накопилось грязи более чем достаточно. Арифметика тут простая. Когда грузят судно, балласт откачивают. И если в танках грязь, то, естественно, судно груза возьмёт меньше. А возить ил и песок – вещь непозволительная. Вот и приказал я боцману навести порядок в этом вопросе.
Зачистка балластных танков – работа хоть и муторная, но несложная. Но вот вскрыть их! Это может быть покруче месячной выработки негра на плантации. Четырнадцать горловин с шестьюдесятью огромными гайками каждая, которые не отдавались с постройки теплохода.
Боцман посмотрел на меня, как на врага народа.
-Может, объявим субботник, и – всей командой?-
посочувствовал я ему.
-Субботник – это праздник труда, плавно перерастающий в пьянку,-
философски заметил он, но тут же повеселел:
-Штурман, давай погодим немного. В первом нашем порту всё будет о’кэй.
Первым нашим портом оказался Калининград. Связанные с прибытием судна хлопоты были в самом разгаре. На борту работала комиссия контрольно-пропускного пункта. Всё шло, как обычно, когда я вдруг почувствовал какой-то странный интерес к своей скромной персоне.
-Вы – грузовой помощник?-
обратился ко мне таможенник, внимательно глядя прямо в глаза. Я ещё раз назвал свою фамилию и должность. Он отложил в сторону папку с документами и опять уставился на меня:
-Значит, груза на борту нет?
-Вы же видите по бумагам, что пришли в балласте,-
непонятное беспокойство стало закрадываться в душу.
В кают-компанию вошёл ещё один таможенник и сразу же присоединился к своему коллеге:
-Предметов, запрещённых к провозу через границу, не имеется?
На глупые вопросы хочется отвечать глупо.
-Всё запрещённое в Гамбурге не успели погрузить,-
стараясь быть спокойным, огрызнулся я.
Такого, конечно, не следовало делать. Люди этой профессии начисто лишены чувства юмора. Шутить с ними категорически противопоказано. Тут к нам присоединился ещё и пограничник со своим традиционным до тупости вопросом:
- 2 -
-Посторонних лиц на судне нет?
-В каждом трюме сидит по диверсанту с гранатомётом,-
всё-таки сорвался я.
-А когда последний раз вскрывали балластные танки?-
у всех троих глаза запылали жадным охотничьим блеском.
-Вообще никогда не вскрывали,-
меня уже начинало потряхивать.
-А почему на крепёжных гайках свежие сколы ржавчины?
-Чего ржавчины?
-Свежие сколы ржавчины,-
они, обступив со всех сторон, пожирали меня глазами:
-Не будете ли вы так любезны пройти с нами на грузовую палубу с целью выяснения наличия в балластных танках посторонних лиц или предметов, запрещённых к ввозу в страну.
Когда эта публика начинает говорить подобным языком, тут уж добра не жди.
-Ничего там нет, кроме грязи. Но, если вы настаиваете, отчего же не пройти,-
поднялся я, из последних сил пытаясь сохранить остатки хладнокровия.
После духоты кают-компании лицо приятно обожгло морозным воздухом. Но насладиться свежестью осеннего утра не удалось. По причалу маршировал взвод солдат, одетых в комбинезоны. В руках они несли гаечные ключи и какие-то непонятные инструменты. Через минуту их зелёные фуражки замелькали по всей палубе. Они, как мухи, облепили горловины балластных танков. Злополучные крышки с грохотом одна за другой стали отлетать в сторону.
-Ну-с, приступим,-
таможенник, натягивая рабочую куртку и проверяя фонарик, улыбнулся мне, как удав кролику, и нырнул в тёмную горловину.
Разочарованию его не было предела, когда коллеги помогали своему перемазанному балластной грязью товарищу выбраться обратно. Началось что-то невообразимое. Они по одному и по несколько человек сразу, как львы, бросались в тёмные сырые танки. Судно гудело, словно пчелиный улей. Я смотрел на весь этот бедлам с отвисшей челюстью, не в силах осознать происходящего.
-Во дают. Ну прямо кино и немцы,-
рядом со мной появился боцман. Он хозяйским глазом окинул палубу:
-Только бы гайки не растеряли, черти.
-Ты ржавчину молотком обдолбил?-
- 3 -
повернулся я к нему.
-А чего? Пусть пользу приносят. Не всё же им людям нервы портить,-
он даже не посмотрел в мою сторону.
Но, как и всё на свете, закончился и этот идиотизм. Взаимных извинений было много. Проводив до трапа комиссию и в последний раз выслушав, что в жизни всякое бывает, я не успел повернуться, как опять столкнулся с боцманом.
-Ну и что ты мне скажешь, аферист?-
набросился я на него.
-К вечеру танки будут зачищены,-
он даже не моргнул глазом.
Я не знаю, что бы с ним сделал, но к концу дня зачистка действительно была закончена, и мне ничего не оставалось, как объявить ему благодарность.

Рассказы. Истории. Байки

КАРИБЫ. УРАГАН ОПАЛ.

Корабль «Мико» - сухогруз, голландской постройки, экипаж - филиппинцы, разбавленный тремя русскими моряками - старший механик, второй механик (это был я) и второй электромеханик, всего 22 человека.
Я прилетел на судно 18 мая 1995 года, в американский порт Тампа, штат Флорида, а стармех и электромеханик уже осваивали корабль, который стоял в доке вторую неделю.
Контракт с английскими хозяевами судна я, с испуга (так как это был мой первый контракт с иностранцами) подписал на 12 месяцев, о чём впоследствии очень пожалел, но меня прельстила перспектива - Америка, страна, где я никогда не был, и линия, на которой стоял сухогруз «Мико»: Америка – Венесуэла - Колумбия - Антильские острова -Мексика.
Все эти географические названия звучали музыкой в ушах.
Когда-то я об этих чудесных и таинственных местах читал, слышал рассказы бывалых моряков, видел фильмы, а тут, такое сказочное предложение, разве можно отказаться.
Да никогда!
После окончания ремонта мы взяли курс на Мексику, порт Вера-Круз.
Вера-Круз встретил нас великолепной тропической растительностью, пышными цветами, музыкальными ансамблями на улицах, криками продавцов сладостей и сувенирами.
Продавцы предлагали нам ремни, сомбреро, гамаки, платки и шали, всяческие поделки.
Из лакомств - всевозможные жареные орешки, кальмары, рыбу и фрукты.
В порту нас загрузили трубами и другим оборудованием для нефтяных установок, которые мы должны были доставить в Венесуэлу, в порт Кабило, а другую часть груза
в порт Гуанта.

После выгрузки груза в Венесуэле корабль направили на острова Тринидад
и Тобаго. Здесь, в порту Луиза, индусы построили железоплавильный комбинат.
Корабли привозили сюда металлолом, его переплавляли и изготавливали проволоку, разных диаметров, которую сворачивали в большие рулоны и отправляли в другие страны для изготовления из неё гвоздей и других изделий. Вот такая технологическая цепочка.
Нам загрузили в трюма и частично на палубу полный груз проволочных рулонов, которые мы должны были отвезти в Америку, порт Хьюстон.
С утра была обычная в этих широтах, нормальная, солнечная, как всегда, тихая, лёгкая морская зыбь, тёплый попутный ветер. Вообщем, ничего не предвещало нам никаких явных дальнейших изменений погоды. Но уже появились первые предвестники какого-то изменения в атмосфере, начало темнеть небо, потом наступила необыкновенная тишина, словно мы не в море, а на озере, всё притихло в ожидании перемен. Но очень скоро стал усиливаться ветер, который стал поднимать волну, а потом всё вокруг нас окутала водяная мгла, видимость ухудшилась. Всё закружило, ветер налетал со всех направлений, и вдруг послышался вой, иначе это назвать было нельзя, он усиливался и давил на уши, он вызывал какое-то чувство страха, ожидания чего-то ужасного…
Мы, вся машинная команда, и командиры, и филиппинцы, всё это время находились в машинном отделении и через некоторое время стали наблюдать такую картину.
Машинное отделение оборудовано изначально системой вентиляции – это металлические короба, проходящие по подволоку машинного отделения, которые разветвляются по всем различным главным и вспомогательным помещениям, обеспечивая доставку воздуха для обдува работающих двигателей, механизмов, электромоторов и для обеспечения работы и жизнедеятельности членов машинной команды. Так вот через эти вентиляционные короба, вместе с воздухом, в машинное отделение стала поступать морская вода.
Сначала это были брызги, но с усилением шторма туда хлынула потоками морская вода,
которая «обняла» полностью наш корабль и пыталась проникнуть в любую щель, которую она находила. Для машинного отделения морская вода всегда была врагом номер один, а тут льются потоки морской воды и поливают работающие генераторы и электродвигатели.
Это было уже страшно! Если вода зальёт генераторы, то это грозит обесточиванием судна,
генераторы перестанут снабжать электроэнергией потребителей, остановится Главный двигатель, а это грозит гибелью корабля вместе с экипажем!
Мы закрывали моторы брезентом и полиэтиленовой плёнкой, любыми другими материалами, только бы не дать возможности воде залить электромоторы и обесточить судно.
А в это время началась ужасная качка, крен менялся очень резко и быстро, достигая до 30-35 градусов, стали отрываться некоторые металлические части, которые с грохотом носились по металлическим машинным плитам, доставляя нам дополнительные трудности, заставляя ловить их и снова крепить на штатные места.
Нам просто очень повезло, что такие потоки воды не залили генераторы и эл, двигатели!

Мы работали Главным двигателем и были на ходу, хотя в такой шторм этот ход был чисто символическим. Корабль не двигался, он напрягал все свои «мышцы», работал полным ходом, но движения вперёд фактически не было, а нас тащило потихоньку назад.
В такой борьбе со стихией прошло больше 18 часов!
За это время я «сползал» (идти было невозможно) в свою каюту, собрал документы, деньги, завернул всё это в полиэтиленовый пакет, привязал к своему телу.
Я был готов бороться за жизнь уже за бортом и взял с собой самое необходимое!
Но мы боролись, мы всё-таки очень надеялись на лучшее и бог нам помог, мы выжили!
Мы победили в борьбе со стихией!
Качка стала понемногу уменьшаться, вода перестала заливать вентиляцию, и крен также перестал валить корабль с борта на борт, вой ветра перешёл в стойкий, непрекращающийся гул. Стихия устала бороться с нами и взяла другое направление!
Шторм стал утихать…
Он покружил нас в своих смертельных объятьях, слегка поцеловал и помчался дальше искать себе очередную жертву!
Мы всей командой собрались в центральном посту управления кораблём , сидели грязные, уставшие, но всё же счастливые, что всё позади, что море нас всех пощадило,
а мы вышли победителями в борьбе с ним!
Потом мы узнали, что над Карибским бассейном пронёсся ураган по имени Опал.
Так уж случилось, что мы имели «счастье» познакомиться с ним очень и очень близко!